Максим Хорсун - Кремль 2222. Одинцово

Всадники намек поняли. Они перестроились и снова устремились к пролому в частоколе, огрызаясь в сторону удаляющейся вундервафли стрелами.

Свалочник, наконец, получил возможность вырулить на дорогу, ведущую в глубь городских развалин.

Основные силы Максут-Хана во главе с повелителем орды ворвались в оставленный поселок, однако там их встретили лишь мертвецы. Ветер гонял клубы дыма вдоль перегороженных арматурными «ежами» улиц, пустые пусковые гнезда одинцовского чудо-оружия слепо пялились в небо, из земли густо торчали стрелы, точно почва разродилась очередным дентромутантом. Пулемет все так же досаждал, но теперь, когда кавалерия оказалась укрытой за поселковыми строениями и частоколом, его огонь не наносил таких тяжелых потерь, как в чистом поле.

– Расчистить дорогу Хану! – приказал Эльчин-бей, указывая плеткой на нагромождение «ежей», заслонившее просвет улочки.

В то же самое время Гаврила Никифорович, находясь на краю капища с другой стороны поселка, отдал дрогнувшим голосом приказ: «Поджигай!» И снова поползли трескучие огоньки по бикфордовым шнурам, да взлетели горящие стрелы, чтобы упасть на крытые соломой крыши.

– Быстрее! – Эльчин-бей замахнулся плетью на воинов, которые, спешившись, пытались откатить неповоротливые «ежи» с пути.

С неба посыпались редкие пылающие стрелы – у одинцовской общины в строю почти не осталось лучников. Шайны ответили им кучной стрельбой навесом через крыши, на которых появились первые языки огня.

– Шевелитесь, крысошакалы! – все сильнее брызгал слюной Эльчин-бей, для которого было очевидно, что кавалерия прямо сейчас оказалась взаперти, а через пять-десять минут она будет в огненной ловушке.

К Эльчину подъехал хмурый Максут-Хан.

– Я возвращаюсь в ставку. Бери командование кавалерией на себя. Не отступать! Победа близко!

– Слушаюсь, повелитель! – поклонился Эльчин-бей, про себя скрипя зубами и тоже мечтая оказаться в паре километров от этого непокорного поселка.

Максут молча развернулся и поскакал прочь, прихватив для эскорта два десятка воинов. Эльчину грешным делом захотелось, чтоб Хана подстрелил на обратном пути одинцовский пулеметчик, и он усилием воли отогнал эту крамольную мысль, пока ее не перехватил сопровождающий повелителя псионик.

Они продвигались вперед через густеющий дым, от горящих срубов исходили волны адского жара. Воины кашляли и закрывали лица, чем придется. Фенакодусы нервничали и от этого плохо слушались: все время норовили скинуть всадника или укусить того, кто окажется в пределах досягаемости их мощных челюстей.

Когда кавалерия уже почти протиснулась вдоль пылающих улиц, на окраине поселка один за другим стали взрываться бочонки с черным порохом, помещенные внутрь старых ржавых бочек, с заранее нанесенной на железо насечкой для лучшего разлета осколков…

Выпущенная из катапульты глыба врезалась в покрытую сетью трещин стену завода. Бетонное крошево осыпалось на головы укрывшихся в цеху людей. Из-за пыли все кашляли и кляли то шайнов, то судьбу.

Сияна прижималась к плечу Мары. Глаза девочки были полузакрыты, она часто сглатывала, из уголка рта свисала ниточка слюны. Пробудившийся сверхчеловеческий дар брал свою дань, и это бремя было слишком тяжело для неготового к такому испытанию подростка.

– Мара, – позвала Сияна.

– Что, моя хорошая? – Мара провела ладонью по волосам Сияны, ощущая шершавость припорошившей их пыли.

– Автомобильчик дяди Свалочника, – проговорила, тяжело дыша, девочка, и Мара тут же насторожилась. – Там дядя Лан и дядя Шестипал… Голоса говорят о них. Голоса замышляют злое дело. Мара, автомобильчик едет в западню!

– Так, – Мара почувствовала жгучую влагу на своих глазах. – Чем мы можем им помочь?

Она спрашивает совет у ребенка. Приплыли, короче…

– Ну, я же не знаю, Мара! – Сияна была расстроена. Она пока что практически не владела пробудившимся даром. На ее плечики свалилась слишком неподъемная ноша. – Нужно, чтоб голоса, которые замышляют злое, замолчали навсегда! – в глазенках девочки вспыхнули холодные зеленые огоньки.

Если бы у Сияны было больше опыта, если бы она уверенно владела своим даром, Мара бы сказала ей: «Выжги им мозги! Выруби ментальным ударом! Захвати контроль над моторикой и заставь вскрыть самим себе глотки!»

Но Сияна была не готова. К тому же, Мара не была уверена, что смогла бы подтолкнуть сестренку к совершению таких страшных поступков.