Ольга Баумгертнер - Парадокс Рузы [litres]

– Посмотрим. А вы будете задержаны на время расследования. Посидите полгода, а то и год, у нас в Герцена. Поскольку я занимался физиологией детей Зоны, а также изучал измененных, то знаю, что долгое пребывание вне Зоны будет для вас крайне некомфортным.

Немой переменился в лице, бросил быстрый взгляд на Захара. Того до самых костей продрало морозом. Но, видимо, посчитав, что Зарубин тут совершенно ни при чем, Немой повернулся к профессору. Посмотрел на него пристально, над чем-то раздумывая, потом лицо сталкера снова стало невозмутимым.

– Наверное, все ученые, одержимые какой-то идеей, становятся жутко невыносимыми, когда у них из рук уплывает разгадка, – произнес Немой, затянулся и выпустил облачко дыма. – Осторожнее, Дмитрий Владимирович. Еще чуть-чуть – и вы ступите на ту же скользкую дорожку, на которую ступил ваш предшественник. Репутация – такая штука, ничем не отбеливается.

– Я никаких преступлений не совершал, – парировал Лазарев.

– Да, действительно, то, что вы уморили измененного в лабораторных застенках, вполне можно списать на неудачный эксперимент. – Немой кивнул. – Что ж, давайте договариваться. Что вы от меня хотите?

Лазарев выдохнул от облегчения, поняв, что наконец-то добился своего.

– Мы вместе пойдем к Гиблому озеру, и вы продемонстрируете, как извлекаете из аномалии артефакты. Затем расскажете обо всех их свойствах. И если нет никакого иного способа добывать артефакты кроме как с вашей помощью, вы заключите с Институтом контракт.

Немой помолчал, переваривая предложение, потом поднялся.

– Завтракайте, через час выходим, – бросил он и ушел.

– Что, Захар, считаешь, что я не прав? – спросил Лазарев.

– Вы его принудили. И я с ним согласен – это чистой воды шантаж, Дмитрий Владимирович. Простите, но от вас я не ожидал такого. Вы всегда с уважением относились к сталкерам, а тут…

– Ох, Захар, не понимаешь ты! Когда человек перешел грань – он преступник! В этом я нисколько не сомневаюсь. Хоть Абрамов и был готов списать все на самооборону. Но даже Ваня в итоге пришел к тому же выводу о Немом, что и я. В конце концов, мы же не в диких временах находимся, чтобы жить по диким законам. Чтобы око за око.

– С Боровым к этим диким временам мы едва не вернулись, – возразил Зарубин. – Однако вы готовы поступиться своими принципами и не предъявлять Немому обвинения по поводу превышения допустимой самообороны, если он согласится сотрудничать с Институтом?

– Знаю, о чем ты сейчас подумал, Захар. Но если этот человек – единственный ключ к панацее от всех болезней, другого выхода просто не существует.

Захар неодобрительно покачал головой.

– Что ж, сделанного не воротишь. Давайте собираться.

Они вернулись к майору, издали наблюдающему за беседой.

– Уломали нам помогать? – поинтересовался он. – Видели бы вы его взгляд, профессор, когда он от вас шел. Я бы не рискнул брать его в проводники. Но выбора у нас нет, не так ли? Что думаешь, Захар Викторович?

– Каким бы он ни был, нам он плохого не сделает. Уверен. Хоть и «предложение» профессора ему явно не по душе.

Лазарев помрачнел.

– Я о науке пекусь! А ни Ваня, ни ты, Захар, не… А!

Профессор не договорил, махнув в сердцах рукой, и полез проверять ящики с оборудованием, которое было брошено участниками еще первой неудачной экспедиции. К его разочарованию, камеры и хрупкие измерительные приборы были разбиты, только штативы и кран для камеры остались целы.

– Это когда нас в болтанке швыряло, видимо, и машину зацепило аномалией и перевернуло, – заметил Богданов. – Хорошо хоть нас не придавило.

– И моя камера тоже разбилась. – Профессор хмуро оглядел роботов.

– С ними все в порядке, работают, проверил, – сказал майор.

– Уже что-то. Загружайте их на тележки. Они, надеюсь, на ходу?

– На ходу.

В назначенное время они стояли у ворот, ожидая проводника. Немой появился, поглядел на самоходные тележки, на которых стояли роботы, отмытые от алого сока лозы.

– Готовы выкинуть в трубу миллионы? Дело ваше. Пойдемте.

Он вышел за ворота, так и не сменив одежду, – остался в тех же защитных штанах, заношенной коричневой толстовке, поверх которой была надета армейского типа теплая куртка. На ногах – обычные утепленные ботинки, добротные и непромокаемые. И никакой спецодежды для хождения в Зоне. Дмитрий Владимирович оглядел свой сильно поредевший отряд, облаченный в экзоскелеты. Снял шлем с головы.

– Наденьте обратно и больше не снимайте, – сказал, не оборачиваясь, Немой. – Когда дойдем до места, вы остановитесь и шагу не сделаете, пока не разрешу.