Ярослав Гжендович - Носитель судьбы

— Ну, теперь он чувствует себя получше, — процедил Драккайнен. — Цифраль?

— Не сумею его высосать. Он управляется снаружи.

— Влети внутрь и погляди, как там все выглядит. Я должен проскользнуть туда, чтобы хоть что-то сделать.

— Вуко, он меня видит…

— Как он видит, если он слепой? Да никто тебя не видит, ты эманация моего разума. Пока я жив, тебе ничего не грозит. Погоди немного.

Он покопался под панцирем и вынул новый хрустальный флакон с единственной мутной каплей.

— Отступить и закрыть глаза! Я буду деять!

Вуко разбил флакон и растер капельку масла в ладонях.

— Ну давай, малышка, все будет хорошо.

Фея шмыгнула по коридору и влетела в пещеру.

Вуко просунул голову и увидел, как змей поднимает голову вслед летящей Цифраль одним молниеносным движением и хватает ее в пасть, как собака — муху.

Услышал собственный вопль, выскочил из отверстия, поднимая меч, и ударил в скользкое тело в воздухе, оплетая его ногами. Тварь свернулась, замотала башкой, но Драккайнен, продолжая орать, яростно приколол его череп мечом сверху вниз. Змей издал отвратительное шипение, после чего принялся мотать головой во все стороны, разбивая сталагмиты и сбивая известковые потеки. Драккайнен держался за рукоять меча и свалился, лишь когда голова гада со скользким грохотом ударила в свое же скрученное тело на дне пещеры.

Сразу же вскочил, вырвал меч и принялся рубить в метре от башки, издавая ужасные вопли. Тело твари уступало легко, и Драккайнен отрубил голову за пять ударов. Вуко воткнул клинок в глотку и осторожно разрезал башку вдоль, прощупал весь пищевод, а потом поспешно воткнул туда руку.

— Что случилось? — спросила Сильфана. — Что там?

Разведчик сидел на корточках и смотрел на свои покрытые слизью руки.

Она присела рядом, обхватила его за плечи.

— Вуко, ты плачешь? Что там?

Драккайнен встал, сжав ладонь, будто что-то в ней держал, а потом осторожно и ласково спрятал за пазуху.

— Пойдем, — сказал он глухо и вытер лицо. — У нас есть работа.

— Ульф… Этот сундук не войдет в коридор. Мы пролезем, но не она.

— Тогда оставляйте его. Все равно нам придется сюда возвращаться.

Они вышли из пещеры на склон горы, а под их ногами открылась долина. Вся в снегу, с лесами, неровными рядами домов и жутким замчищем, вырастающим из ствола монструозных деревьев, вставая на добрых полсотни метров.

— Ладно, — обронил Вуко. — Теперь поправить этот наш дурацкий маскарад — и вперед. Петь. Что теперь, Филар? Дикие дети, да?

— Колыбельная должна их отогнать. Когда я шел в ту сторону, приходилось помнить, что они не настоящие. Ты — Деющий. Твоя воля будет сильнее ее воли, потому что она спит и сосредотачивается только на том, что видит во сне.

— Я был Деющим, — деревянным голосом произнес Драккайнен. — Там, в пещере, я потерял нечто очень важное.

— Но воля-то у тебя осталась. Смотри, я потерял все, но я иду.

— Осталась. Пойдем.

Они вошли в лес. Драккайнен ударил булавой в ствол, заставив ее светиться.

Дикие дети появились почти сразу, кружа вокруг деревьев, высовывая рассерженные мордочки из дупел. Кто-то свисал с веток, завернувшись в крылья, словно странный плод, который выворачивался наизнанку, открывая бледную, жутковатую мордочку.

— Что-то не так, — заметил Драккайнен. — Пойте громче.

— Мы должны оставить оружие, — сказал Филар. — Они боятся резкости. Это может заставить ее проснуться.

— Блин, да махал я на это все! — рявкнул Вуко и воткнул меч в землю. — Оставьте оружие. Обойдусь. Не нужно будет. Я сейчас и так достаточно разъярен.

Он двинулся широкими шагами, лязгая зеркальным доспехом, с обнаженной головой и без оружия, с одним мешком в руках. Вдруг остановился, будто что-то вспомнил, потом вынул из мешочка сверкающую жестяную корону, усаженную красными и зелеными камнями. Насадив ее на голову, резко повернулся к Грюнальди.

— Ни слова. Ни единого слова, а то узнаешь, отчего тебя назвали как назвали.

Грюнальди миролюбиво выставил ладони.

Дикие дети все так же окружали их, шелестели в ветвях, один-другой пронесся в воздухе, оставив на щеке Сильфаны три кровавые полосы. Та на миг замолчала и подняла к щеке ладонь, но запела снова. Они с Филаром уже охрипли.

А потом, совсем рядом с башней, создания плотно их окружили и не дали идти.

— Что теперь? — спросил Драккайнен раздраженно. — У нас нет оружия, нет магии, колыбельная не колыбелит.

И тогда раздался звук флейты. Баллада зазвучала снова, но значительно красивей. По-настоящему.