Даниил Аксенов - Вигнолийский замок

Шруссон замялся.

– У нашей кухарки Берты мягкие руки, господин барон. Она ведь месит тесто, лепит пирожки, делает массаж… хотя массаж она редко делает в последнее время.

– А царапки у нее откуда?

– Занозы, господин барон. Когда она лезет на дерево за сливами, у нее всегда полно заноз. Она сама мне жаловалась.

– Или вот еще, – продолжала Фис, гневно сверкая глазами. – «Прыг да скок, длинные уши, белый бок». Как думаешь, барон, кто это?

– Заяц! – уверенно ответил я.

– А вот и нет. Твой Шруссон считает, что это мальчик, упавший в муку.

Я отпустил куртку и задумался:

– Белый бок я еще понимаю – это от муки. Прыг да скок я тоже понимаю – мальчик убегает. Но при чем тут длинные уши?

– Так его схватили за уши, господин барон, – робко пояснил Шруссон. – Мельник же и схватил. Я сам видел. Уши длиннее стали.

– Но самое лучшее вот это, – заявила Фис. – «Голодна – мычит, сыта – жуёт, ребяткам молоко даёт».

– Надеюсь, это корова? – спросил я у Шруссона.

– Глухонемая молочница, – тихо произнес он.

– Отдай его мне, – сказала Фис. – Впусти его в клетку.

Признаться, глядя на физиономию Шруссона, у меня мелькнула мысль так и сделать, но я сдержался. Замковая челядь просто не поймет моего поступка, испугается, даже начнет разбегаться.

– Завтра я пришлю кого-нибудь другого, – сказал я. – Идем, Шруссон.

Мы молча поднялись в мой кабинет.

Я поправил тяжелый подсвечник, стоящий на столе, и повернулся к двери, у которой скромно стоял Шруссон.

– Ты – бывший управляющий, а не можешь даже отгадать глупые загадки. Ты выглядишь, как жулик, и поступаешь, как жулик. Кроме лести я ничего путного от тебя не услышал. Вот скажи, что мне с тобой делать? – произнес я. – Какой смысл держать тебя в замке? Какую пользу ты мне можешь принести? Ответь хотя бы на этот вопрос, и если ответ будет убедительным, то я оставлю тебя. А если нет, то проваливай. Прямо сейчас.

Хитрющая физиономия повернулась ко мне и, видимо, уяснила всю серьезность ситуации. Что я собираюсь вышвырнуть кое-кого пинком под зад и даже, возможно, без вещей.

– Простите, господин барон! Я ведь старался! – Шруссон прижал руки к груди, отчего стал похож на старого лиса, уверяющего, что он давно уже стал вегетарианцем.

– Грег, иди сюда! – крикнул я в открытую дверь. – Выброси вот этого за ворота.

За спиной Шруссона возник массивный силуэт одного из моих воинов.

– Нет, господин барон! Не надо! – теперь бывший управляющий простер ручонки ко мне. – Я ведь знаю тайну!

Я одним движением притормозил Грега.

– Какую тайну?

– Я знаю, где спрятаны дневники Эндрю Праста! Прадеда нашего бывшего барона! Вы ведь им очень интересовались.

В эту секунду мне подумалось, что таким пронырливым типажам, как Шруссон, все-таки часто везет, иначе они не задерживались бы надолго среди живых.

– Иди, Грег. А ты, Шруссон, рассказывай.

За какие-то пять минут я получил ключ к вопросу, который меня очень беспокоил: кто такой этот Эндрю Праст и откуда он взялся. Дневники хранились в тайнике в замке Буретто. Этот замок отец моего недруга Праста бездарно утратил, а Шруссон узнал о тайнике от своих родственников, которые традиционно были доверенными лицами семейства Прастов.

– Отдыхай, – сказал я, когда Шруссон выложил все, что мог. – Ты пока заработал свое пребывание в этом замке. Но подумай о своей пользе в будущем. Мне нужны люди, от которых есть отдача.

Уже совсем стемнело, когда я распорядился подавать ужин. Во дворе при свете луны все еще кипела бурная деятельность: мои люди крепили оборону и пытались втащить требушет на одну из башен.

Трапеза проходила при свечах в привычной компании: с Эмилией и Никером. Сестры Праста на этот раз поужинали отдельно и были вынуждены терпеливо сносить грубые солдафонские шутки моих десятников. Эмилия сама настояла на уединенном ужине. Она за явила, что имеет серьезный разговор ко мне и очень просила, чтобы никто нас не отвлекал.

Мы расселись, открыли бутылку с хорошим красным вином, наложили на тарелки фазана, отправили слуг прочь, и тут раздался такой грохот, что даже стекла задребезжали.

Я вскочил из-за стола и подбежал к окну. Там, во дворе, суетливо бегал народ с факелами. Требушет, который почти достиг вершины крепостной башни, сорвался и чуть не прибил стоящих внизу.

Никер открыл окно и заорал изо всех сил:

– Надо было разобрать сначала, а наверху собрать!

Антуан бы так и сделал, но он объезжал соседние деревни, и сейчас всем руководил старый воин Рупрехт, который только виновато развел руками.