Даниил Аксенов - Вигнолийский замок

Когда Праст это говорил, я занимался разглядыванием хорошо отшлифованного стеклянного шара, который лежал на полке в кабинете барона, но сказанное насторожило меня.

– Как изобретал бои? – переспросил я. – Можно взглянуть на эти изобретения?

Праст равнодушно кивнул и принялся листать блокнот.

– Сейчас… Вот. А, нет, это битва при Марафоне между греками и персами. Удивительно, что прадед знал три варианта этой битвы! А… здесь! Смотрите, Арт. Этого сражения никогда не было.

Праст показал мне страницу с какой-то схемой, изображающей реку и две армии. Я бросил лишь один взгляд, и внутри меня все похолодело. Передо мной развернулась схема битвы при Гастингсе. Там, в одиннадцатом веке нашей эры, сражались англичане и нормандцы. Я хорошо знал эту битву. Но проблема была в том, что она состоялась на моей Земле. В этом мире такого сражения действительно не было.

Пока войска Праста толпились вдалеке от ворот замка, сам барон сидел со мной за столом и рассказывал все, что знал о своем прадеде. Через окно внутренний двор не просматривался, но я догадывался, что там работа кипит. Антуан, прирожденный организатор, наверняка уже рассортировал пленных, ознакомился со слугами и снял часть моих людей со стен в честь только что заключенного мирного договора.

– Он рано умер, когда его сын, мой дед, был еще пятилетним, – Праст излагал неспешно и обстоятельно. – От него не осталось даже портрета! Говорили, что он родился в дальних краях, а рядом с ним всегда был друг, из местных, с которым он советовался, – Праст показал рукой куда-то на восток. – Они оба похоронены в Фужеро.

– А кроме Фужеро и Таглиата, в котором мы находимся, какими еще замками владел ваш прадед? – я пытался найти в себе сочувствие к Прасту, но не находил. Все, что случилось, – целиком его вина. Я бы взял этот замок, так полагалось по моему плану, но это произошло бы через полгода, не раньше.

– Еще Буретто и Лиго.

– Лиго?! – изумился Никер. – Наш замок?

Праст кивнул.

– Умно, – сказал я, мысленно представляя карту. – Очень умно.

Городок Фоссано был окружен тремя замками: Лиго, Буретто и Фужеро, а с юга находился Вигнолийский лес. Кто владел этими замками, тот владел дорогами к городу. Понятно, что прадед Праста планировал захват Фоссано, но не успел. Я подумал, что такой подход стоит взять на вооружение.

– А как его звали, вашего знаменитого предка? – поинтересовался я. – Каково полное имя? И как он умер?

– Эндрю Максимиллиан Праст. Умер он при странных обстоятельствах. Из-за грабителей. Когда мой прадед навещал одного знакомого алхимика, на них напали и убили всех. А дом алхимика сожгли.

– Из-за алхимика, значит… – я задумался, а потом понимающе кивнул. – Понятно. Хорошо начал, но погорел на алхимике.

– Что вы имеете в виду, Арт? – Праст недоуменно сдвинул коричневые брови.

– Это я так… рассуждаю вслух. Знаете, барон, если вы еще что-то вспомните о вашем героическом прадеде, то дайте мне знать. Я очень интересуюсь местной историей, особенно Вигнолийским лесом, и даже думаю когда-нибудь написать книгу.

– Книгу?!

– Да, книгу. Исторические хроники. Там будет все о наших краях, потому что здесь происходят прелюбопытные вещи. Только у нас полководцы возникают ниоткуда. В других местах такого нет.

Мы простились с Прастом, конечно, не на дружеской ноте, но без прежней открытой вражды. Бывает, что ты кого-то ненавидишь, а потом, когда узнаешь его получше, ненависть портится, разбавляется разными мыслями. Видимо, это сейчас ощущал Праст по отношению ко мне. Я же считал, что барон – типичный представитель знати. В меру умен, вспыльчив, хотя и не лишен способности признавать собственные промахи.

Когда барон отбыл, Никер немедленно принялся критиковать мое решение насчет приданого для сестер барона.

– Арт, ты вообще знаешь, во сколько это нам обойдется? – поэт красноречиво разводил руками, будто наглядно показывая гору золота, которую мы потеряем. – Триста, а то и пятьсот ливров за дочь барона вынь да положь. Нам еще повезло, что сестры Праста симпатичные. Может, ограничимся тремястами.

Я наклонил голову набок, показывая, что согласен с аргументами, но договор есть договор. К тому же мне было жаль девушек. Праст сглупил, а они тут при чем? Его сестры выросли в достатке и надеялись на безоблачное будущее, которое могло бы разбиться по моей вине. Шестьсот монет, конечно, жаль, но, кроме того, вдруг удастся из этих невест извлечь какую-то выгоду? Наш граф ведь выдал замуж своих дочерей так удачно, что значительно расширил территорию за счет новых вассалов.