Юрий Корчевский - Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи

— Завтра утром. Возьми у женщин сушёного мяса в дорогу. И береги чужака, он знает, что нам нужно.

Оба вышли из пещеры. Кави поскрёб волосатую грудь.

— Надо взять ножи и бурдюк для воды. Идти далеко, быстрым шагом день. Хорошо бы успеть до захода солнца.

— Чтобы не сбиться с пути?

— Чтобы нас не сожрали ночные твари. Они днём отсыпаются, а ночью охотятся. У них отличное зрение, а я ночью почти ничего не вижу.

— Что за твари?

— Мелкие, летают, кровь пьют; причём ты даже не почувствуешь, как кожу прокусят. Утром просыпаешься, а на коже ранка, и слабость такая, как будто неделю не ел. А то и вовсе можешь не проснуться, если их несколько. Но хуже другие. Они большие, бегают по земле, крыльев у них нет, зато пасть большая и зубы острые. Жрут всё, даже падаль, и мы зовём их кратами. У них хороший нос, жертву издалека чуют. Но от них одна хитрость есть.

— Какая?

— Вечером надо намазаться синей глиной — встречается такая. Тогда крат рядом пройдёт и не учует.

— Занятно.

Они пришли в пещеру. Никита улёгся, а Кави пошёл к женщинам за мясом. Для походов у них всегда был запас копчёного и сушёного мяса, сушёных фруктов.

Вернулся он с кожаным мешочком и двумя ножами. Выбрав один поменьше, протянул его Никите:

— Бери, только его потом вернуть надо.

Никита взял нож в руку. Для него — как римский гладий, с локоть длиной и довольно увесистый. Только хозяин плохо за ним смотрел, лезвие тупое. Выбрав подходящий камень, Никита принялся затачивать на нём нож.

— Ты зачем ножом по камню водишь? — удивился Кави.

— Чтобы он острее был. Попробуй! — Никита протянул нож атланту. Тот провёл лезвием по предплечью и порезался.

— О! Да им можно волосы на лице удалять.

Никита понял, что слово «бриться» атлантам неведомо.

Кави вернул ему нож.

— Покажи, как ты это делаешь?

Никита показал ему, как надо затачивать нож о камень. Другие охотники из их пещеры внимательно следили за его действиями. Бог мой, что потом началось! Каждый охотник начал править свой нож о камень, и поднялся невыносимый скрежет.

Наконец пытка для ушей прекратилась, и все принялись проверять на себе остроту лезвий, срезая волоски.

— Так делают в твоём племени? — спросил Кави.

— Всегда. И удобнее работать острым ножом.

Никита обратил внимание, что в последние дни с ним обращались как с равным. Когда он появился у атлантов, в их отношении к нему сквозил холодок, некоторая отчуждённость. Чужак — он и есть чужак. Но во время выходов на охоту, борьбы с разными тварями он не только не увиливал, не укрывался за спинами атлантов — он ещё дельные советы давал. Холодок отчуждения медленно растаял.

Быстро, как и всегда здесь, село солнце. Наступила ночь. Никита с восторгом рассматривал атласно-чёрное небо с крупными, ярко горящими звёздами. Однако он не находил среди них ни Полярной звезды, ни других, более или менее знакомых ему созвездий. Он не очень удивился этому. Если оказался далеко на юге, то и созвездия тут другие, незнакомые ему. Никита не был астрономом или штурманом и звёздную карту знал плохо. Но на звёзды поглядывал, стараясь запомнить некоторые созвездия — в дальнейшем это могло пригодиться для ориентации.

Как сладко спалось на жёстком камне! Как в армии после марш-броска. Он натаскал на камень травы, сделав себе ложе по образцу охотников племени.

Утром после лёгкого завтрака сушёным мясом они двинулись в дорогу. Мешочек с изумрудами висел на шее у атланта. Кави знал путь к племени азуру, потому что ему уже приходилось производить с ними обмен.

Шли они быстро. Стоило произойти в пути непредвиденной задержке — и к ночи до селения азуру уже не добраться. Никите очень не хотелось пасть жертвой ночных хищников. Днём хотя бы можно уследить за движениями и действиями тварей — а ночью? Они видят в темноте, и в этом их преимущество, а он, как и Кави, — нет.

Шли до полудня, отмахав, по скромным прикидкам Никиты, километров двадцать пять. Когда солнце стало печь немилосердно, уселись под кусты в тень — передохнуть и подкрепиться.

Сушёное мясо жевалось трудно и было жёстким, как подошва. Из бурдюка выпили немного воды. Пить хотелось сильно, но оба знали: выпьешь много — все силы с потом уйдут.

Через час двинулись дальше.

К вечеру, когда солнце стало клониться к горизонту, Никита выбился из сил. Он уже не шёл быстрым шагом, а плёлся. Кави тоже устал. Он ухватил Никиту за руку, как ребёнка, и буквально тащил его за собой.

— Немного осталось, терпи.