Алексей Доронин - Метро 2033 - Логово

Рот существа чуть приоткрылся, обнажая редкие зубы. Серая кожа, много месяцев не видевшая солнца… не видевшая его задолго до перехода в новое состояние… была покрыта красными пятнами и нарывами. В ней постоянно шли какие-то процессы, лопались маленькие язвочки, возникали и пропадали гематомы. Но мышцы под ней были сильными, а не дряблыми. Постоянные ритмичные движения, бесконечные прыжки на месте укрепляли их не хуже тренировок. Да и сама кожа была вдвое толще человеческой, и измененный белок меланин в ней при малейшем облучении ультрафиолетом темнел, превращаясь в непроницаемый экран.

Существо подняло голову и испустило зов .

Оно знало, что тюремщики зова не чувствуют, а значит, это его не выдаст. Младшие собратья отозвались из соседних вольеров. Они уже тоже пришли в себя, стряхнув дремоту, и синхронно повернули головы в одну сторону – на полоску света, показавшуюся из-за открытой двери. Но действовать пока было рано, и они затаились.

– Давайте, твари, выходите. Вы же хотите жрать? И хватит прикидываться паиньками. Я знаю, что вы злобные уроды. Но я вас все равно покормлю. Сегодня у нас в меню овсянка с требухой. Извините, что остыло.

Смысла этих слов существа не поняли, но догадались, что обращаются к ним. Они знали, что внешние так общаются. В мозгах же серокожих созданий центр, отвечающий за речь, использовался совсем для других целей. И по человеческим нейронам и аксонам шел обмен совершенно иными данными.

Высокий внешний зажег маленькое свечение у них над головами и вошел в комнату. В темноте они видели во много раз лучше, чем внешние . Это уже было известно существам. Назначение выключателей они уже тоже усвоили. А еще они запомнили назначение кнопки, на которую нажимал другой внешний , после чего их больно била кусачая искра. Но в этот раз маленьких проводков к их коже никто не прицеплял.

Никто не двинулся с места, когда тюремщик начал разливать по тарелкам еду.

– Да вы там умерли или издеваетесь надо мной?

И в этот момент издалека долетел низкий гул, и все здание вздрогнуло.

– Твою мать!

Где-то зазвенели стекла.

Задребезжала посуда в шкафчике.

Потом была минута передышки. И новый гул и рокот, после которых пошатнулись стены, заходил ходуном пол. С потолка посыпалась пыль.

Лампы мигнули, но не погасли.

«Что случилось?» Существо в клетке – целое из отдельных – не знало. Но почувствовало, что это пугает их тюремщика. А то, что плохо для внешних , чужаков с белой кожей, боящихся темноты, для мы-я-оно было хорошо.

Едкий запах пота выдавал страх и панику чужого, который тревожно озирался, словно колеблясь.

«Пусть убегает».

«Он не должен убежать».

«Да, не должен».

«Другие пусть убегают, а этот нет».

Весь обмен информацией занял сотые доли секунды.

В этот момент здание вздрогнуло в третий раз. Источник гула и грохота теперь находился еще ближе. Вибрация пола усилилась. С потолка посыпались куски известки. Что-то заскрежетало.

Лампы на потолке ярко мигнули и погасли.

Внешний вскрикнул и попятился, выронив черпак. И как раз встал спиной к самой ближней к выходу клетке. Он не мог знать того, что замок расшатан, и «язычок» выбивается любым слабым ударом.

Существо обладало такой силой, что удар получился совсем не слабый. Дверь не только распахнулась, но и чуть не слетела с петель. Внешнего сбило с ног. Раньше, чем он смог подняться хотя бы на четвереньки, на его шее сомкнулись холодные скользкие пальцы. А когда он перестал двигаться, первый подобрал острую штуку, которую внешний принес с собой, и пошел открывать остальные клетки, выпуская своих братьев на свободу.

Стены перестали трястись, и все затихло. Одно за другим, переступая через неподвижное тело, восемь созданий вышли в темный коридор. К кастрюле с бурдой, которую они обычно с удовольствием ели, никто не притронулся. «Эту пищу нельзя трогать, – догадались они. – Ничего, здесь можно найти и другую».

Они выжидали. Шли часы, но никто не пришел. Второй крадучись подошел к окну в наружном коридоре и увидел окрашенное красным свечением. Ощущение рези в глазах мгновенно передалось всем, и они отпрянули, вернулись в логово, где лежал на пороге мертвый чужак. Никто не тревожил их покой, и они спокойно принялись пожирать его. А когда свет угас, они решились снова выглянуть в коридор. Кругом было тихо. Их совершенный слух подсказывал, что во всей этой постройке нет никого, кроме них. И где-то в мозгу каждого зазвенела, как гонг, мысль о том, что все теперь будет по-иному. Гораздо лучше.