Алексей Доронин: Метро 2033: Логово

– Сигнал гражданской обороны «Внимание всем», – произнес пожилой, быстро выдвигая ящики стола и выкладывая на столешницу папки и бумаги. – Похоже на учения. Зачастили они в этом месяце. Уроды… Я пытался звонить. Председатель городской эвакокомиссии… мобилизационный отдел… никто не отвечает! А что если это подстава? Чтоб нас вывезти и спокойно выемку документов произвести? И почему Папа не отвечает? Он же обещал полную крышу!

В этом крыле канал связи системы оповещения был обрезан, и динамики громкоговорителя не надрывались от хриплого голоса начальника охраны. Звук сирены доносился, но он звучал где-то далеко, на пределе слышимости.

– Ты сделал, как я сказал? – спросил старший, тяжело хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. Сказывались лишний вес и возраст. Такие пробежки были уже не для него.

– Да, диски, «винты» и флешки р-разбил, – тот, что помоложе, немного заикался, явно нервничая.

– Молодец. Теперь тащи бумаги.

– В шредер?

– Какой шредер? – голос пожилого зазвенел нотками гнева. – В котельную. Хотя на бумаге там мало. Главное, что цифровые уничтожил. Теперь всё только на моем «винчестере». – Он похлопал себя по оттопыренному карману. – Машина через двадцать минут подойдет. Нам надо через час на сборном пункте быть. Или хочешь тут остаться?

Молодой явно не хотел, поэтому пулей залетел в первый кабинет и вскоре вышел оттуда, сгибаясь под тяжестью пластикового черного мешка. Парень оставил ношу у наружной двери и быстро оббежал еще три комнаты, из каждой вынося по паре скоросшивателей с документами. Все это полетело в мешок.

Старший в это время срывал графики и таблицы со стен. Закончив, подошел к системному блоку (тот оказался развинчен), снял крышку, достал жесткий диск, вскрыл корпус отверткой и старательно разбил содержимое молотком.

Где-то продолжала надрываться сирена.

К последней двери они подошли вместе. Здесь пахло сыростью, плесенью, аммиаком и мокрой шерстью. Фоном звучало нечто похожее на ворчание, вошканье, поскребывание.

Старший протянул молодому несколько упаковок лекарств.

– Добавь им в кормушки. Хватит, чтоб слона убить. Анафилактический шок – и все дела… Их все равно придется ликвидировать.

– Ствол бы здесь лучше подошел, – произнес молодой уже более спокойным, но все равно чуть дрожащим голосом.

– Тут режимный объект, нельзя. Всё, иди! Я подожду в конце коридора. И смотри у меня… Не забыл, что говорить? Практиковали экспериментальный метод лечения для больных редкой генетической патологией. Любая комиссия из научных светил подтвердит. Уж тут Папа посодействует. Жаль, от трупов не избавиться. Главное, лишнего не ляпни. Если все всплывет, нас даже в Зимбабве найдут. Тут не военной прокуратурой пахнет, не тюрьмой, нет. Но мы сами на это вызвались. И доведем до конца. Долго эта бодяга с эвакуацией не продлится. Узнать бы, какой ублюдок навел на нас проверку, я бы его самого… в вольер посадил. Через месяц приступим к работе, пришлют новые образцы… Все будет пучком.

С этими словами он ушел, что-то нервно напевая про себя. Его шаги постепенно стихли в коридоре за дверью.

Постояв еще пару секунд, молодой подошел к пожарному щиту на стене и снял топор.

– Мало ли что, – сказал он сам себе вслух. – Так спокойнее. Это лабораторные животные. Ничего больше. Просто животные.

Он открыл по очереди два замка и взялся за ручку последней двери. В нос ему ударила резкая вонь.

Это была самая большая комната: метров шесть в длину и чуть больше в ширину.

Все сложное оборудование уже разобрали и вывезли, и левая половина помещения была почти пуста. Там стоял только старый операционный стол с ремнями для фиксации туловища и конечностей. Да еще кресло, похожее одновременно на зубоврачебное и гинекологическое, тоже с фиксаторами, но уже стальными. Рядом стояли сломанная кварцевая лампа и облезлое эмалированное ведро.

Зал был разделен на две половины проволочной сеткой. И эта же сетка делила правую сторону на несколько секций. Это был загон. В вольерах стояли железные кровати, где на старых ватных матрасах, без одеял спали подопытные.

– Эй, вы, жертвы аборта. Еда. – Человек стукнул поварешкой по стоявшей на полу двадцатилитровой кастрюле с резко пахнущим варевом. – Еда пришла. Вы же хотите жрать?

Существо заворочалось на своей подстилке и открыло глаза.

Ему требовалось совсем немного сна. И даже во время этого непродолжительного отдыха большая часть его мозга была активна, а белые глаза в глубоких глазницах под массивным лбом оставались неподвижны.