Михаил Бабкин - Десант

Бочонок разбился.

Рев Кормчего всколыхнул этажи.

Колдун ждал Аврелия у выхода из подвального лабиринта. Как он догадался, когда и где выйдет парень, неизвестно. Но ждал именно здесь.

– Привет, – сказал Колдун, когда Аврелий вынырнул из лаза.

Аврелий прикрыл люк, сел и закурил.

– Ну, привет, – чуть погодя ответил он. – Ты зачем тут?

– Тебя жду, – Колдун пошарил в своей безразмерной кошелке, достал оттуда складную лавочку и устроился напротив.

Они помолчали. Аврелий не спешил с разговором, тем более с Колдуном. Колдун был непонятен: он то появлялся, то исчезал из Города, давал умные советы по обороне и тут же опровергал сам себя возможными контрнаступлениями, давясь хриплым смехом, а потом снова давал умные советы, и опять их опровергал… Казалось, он играл в военные шахматы, где белые никак не победят черных – доска безустанно вращалась, перемещая и тасуя позиции.

– Значит, живете? – рассеянно спросил Колдун.

– Кончай трепаться, – отмахнулся Аврелий, – погода портится. Сейчас опять начнется. Ты что, напалм-птиц не боишься?

– Не-а, – Колдун рассеянно теребил обрывок галстука под густой бородой. – Я хочу поговорить с тобой. По-моему, ты самый умный парень в этом дурацком городишке. Тебе не кажется странной вся эта воина? Двойники на Границе, удивительно бестолковые Кормчие… Мне кажется, что-то идет не так.

– Ты что, провокатор? – рассердился парень: разговор становился неинтересным. Ненужным. Тем более, что надвигались буря и вместе с ней очередная атака варваров, которую Аврелий не переносил. Не от страха, а по необходимости уходил он в подвалы, к чистым ключам хвойного воздуха.

– Ладно, – Колдун встал, взял кошелку. – Если обдумаешь наш разговор, то найдешь меня. Интересно говорить будем! Твоя подруга знает, где я бываю. – Он застегнул ватник поверх робы, собрал скамеечку и неспешно, помахивая кошелкой, двинул по улице. Опускаясь в подвал, Аврелий успел увидеть летящие вдоль улицы со страшной скоростью цилиндрики пернатых ракет. Ни одна из них не задела понурую фигуру.

– Ну, блин… Колдун! – крикнул удивленный Аврелий и скатился вниз, к воздушному ручейку.

Кормчий изволил отдыхать. Дневальный недовольно сообщил:

– Болен-с, отдыхают-с… – И пропустил. Пароль оказался верным – его, видимо, месяц уже не меняли. Да и зачем?

В шатре было дымно: Совет накурил. Пробиваясь сквозь оседающие клубы, Аврелий прикидывал варианты допроса. Он не знал, о чем будет спрашивать и почему пришел сюда, но это было необходимо. Почему? Объяснить себе этого он не мог.

Кормчий спал нервно, метался по постели, цепляясь пальцами за кисточки балдахина над кроватью и пиная подушки худыми коленями. Тяжело спал.

Аврелий перевел дух и тихо доложил:

– Я по поручению…

– Короче, – сквозь сон приказал Кормчий, – разжалую.

– Вы… майор? – вдруг спросил Аврелий, хотя вовсе не собирался этого говорить.

– Генералиссимус, что дальше? – сонно ответил Кормчий и проснулся. Сел. Нашел ароматическую пастилку, протер десны. – Ты кто?

– Я, ваше Военное Совершенство, рядовой ратник, что бьется за победу нашей идеи, – Аврелий лихорадочно соображал. – Послан найти майора… э-э… Траки!

– А, – устало вздохнул Кормчий. – Ошибся ты, служивый. Впрочем, мне и так подниматься пора было, – Он надел китель, принялся натягивать галифе. Аврелий помог Кормчему и снова спросил: – Так вы не майор? Извините, значит я ошибся.

– Нет, – гордо ответил Кормчий, – я – Генералиссимус. Народных героев надо знать в лицо, понял? Где мои эполеты?! – Ногой отпихнув Аврелия, он снял с полочки роскошные, золотого шитья, многоразовые погоны на магнитах и ловко прицепил их к своим стальным погонам рядового. Погляделся в зеркало и ушел.

Аврелий глухо вздохнул, вышел из шатра и хлопнул охранника по плечу:

– Ну что, службу несем? Молодца!

– Так точно, – кисло ответил охранник, посмотрел вверх, истово перекрестился: по небу неслись напалм-птицы и страшно визжали.

В центре Города, на брусчатке безымянной площади кто-то из «первых» поставил щит с надписью «Путь в Рай» и с нарисованным там же кукишем-указателем. Кукиш показывал на уходящую вниз бетонную лестницу, очень похожую на вход в метро. Лестницу давно уже занесло грязью и мусором – на ступеньках валялись дохлые вороны, крысы и стреляные гильзы.

Аврелий расчистил ступеньки штыковой лопатой: дальше путь преграждала защитная решетка. Сквозь ее ржавые ячейки свисали бурые водоросли, палая листва, сосульки высохшего дерьма и прочая канализационная гадость.