Михаил Бабкин - Десант

Кто такая?

Где-то он ее видел.

Аврелий открыл глаза: ответный удар еще катил мутную волну безумия, но никогда Аврелий не ощущал столь ярких видений. Может, он стал ясновидцем, как покойный (в этом он теперь был уверен) друг Лето? Но Гелла? Кто она?

– Я ее знаю, – уверенно сказал Аврелий. Он вскочил, зашелся кашлем. Потом подобрал лазер, для проверки – не сломался ли? – полоснул пол ослепительным лучом и вышел по разбитым ступеням, оставляя внизу хвойный ветер, грязь и багровый шрам остывающего бетона.

Неуловимые варвары опять бросили свои позиции, сгоревший Лес теперь не мог их укрыть. А вражеские доты расклевали пернатые ракеты, выплеснув кости и спекшуюся кровь врагов.

Малый отряд «своих» вновь продвигал Границу вперёд: выстроившись цепью, бойцы волокли наверх железный канат, символ и основу той Границы. Посреди, враскоряку, шагал Уорл: с тоскливой мордой он тащил на спине пограничный столб. Сегодня напарник Аврелия крупно провинился, поэтому безропотно сносил тяжесть пестро раскрашенной болванки.

Когда погиб друг Лето, Уорл, вопреки заведенному правилу боя, кинулся на штурм горящей сопки, поднял людей. И это во время атаки напалм-птиц! Сам-то он остался цел, но двое штурмовиков крепко обгорели, да еще до трухи обуглился приклад его нового, лично Кормчим вверенного, автомата. Хотя в Городе оружия было навалом, но за порчу автомата Уорла наказали по-уставному.

Пыхтя и отплевываясь вязкой табачной слюной, Уорл поднялся на вершину сопки, где наконец-то сбросил тяжёлый груз.

Уорл вынул из чехла лопату: с трудом поставив на попа пограничную болванку, он начал ее закапывать. Рядом, хекая от натуги, неумело копали трассу для каната молодые штурмовики, будущее и надежда Кормчего: новая Граница становилась официальной.

Впереди, за Границей, начинались зеленые поля варваров, а сзади, в смоге пожарного дыма, чернели закопченные пожарной гарью мёртвые дома Города.

Боевая жизнь была прекрасна.

Они встретились, уходя от раскаленных огненным ветром небоскребов: Аврелий случайно наткнулся на девушку в дымных потемках. В любом другом случае Аврелий почувствовал бы чужака заранее, но сейчас он чертовски устал: осторожно пробираясь вдоль стен, Аврелий случайно ударился плечом о нечто мягкое – «нечто» всхлипнуло и отпрянуло в сторону. Аврелий убрал за спину лазер.

– Я не буду стрелять, – он протянул руки в темноту, – вот, потрогай, у меня нет оружия. Ты кто?

– Я заблудилась, – тихо ответили из той дымной темноты. – Помоги мне.

Утро началось с необязательной ленивой стрельбы на Границе. Кто-то мимоходом сообщил новость: то ли прекрасная варварка с вредной целью захотела отдаться постовому и задушила его лифчиком, то ли застрелили его потравой из дальнобойного духового ружья – Уорл толком не понял. Слухам он давно не верил и полагался только на то, что видел сам.

Сейчас, стоя за обрубком ствола, Уорл курил и помахивал ремнем гранатомета. Когда стрельба стихла, он шутки ради вложил гранату в пращу, застегнул чеку в карабин и, пару раз крутанув над собой груз, отправил снаряд к варварам на другую сторону сопки. Граната не взорвалась и Уорл сделал вид, что он здесь ни при чем; озабоченно хмурясь, Уорл пошел вниз, к шоссе.

На месте былой Границы, где шоссе упиралось в сопку, в зарослях лопухов двое незнакомых штурмовиков в прожженных «хаки» коптили на рапире воробьев и пили пиво. Уорл крикнул: «Га!», чем смутил мужичков, вытащил из-за кустов мятый велосипед и двинул в Город. На старой автостоянке он засунул велосипед в бак перевернутой мусорной машины, прикрыл гнилым листом фанеры – велосипеды, в отличие от автоматов и лазеров, воровали.

За ночь поганый дым боя рассеялся. По улицам, хоть и с опаской, можно было ходить: сторожко поглядывая на вывороченные из стен куски бетона, Уорл пошел искать Аврелия.

…Он открыл дверь в комнату и принюхался. Этот давно забытый запах ему померещился уже на девятом этаже, а Уорл не любил, когда ему мерещилось. Но чем ближе он поднимался к четвёртому наблюдательному пункту, тем сильнее его мучила галлюцинация. Будто где-то варят кофе.

В комнате, на костерке, томился в тазу молочный кофе. Рядом сидел разутый Аврелий и изучал левый ботинок на просвет, повернув обувку к пролому в стене. В углу, зарывшись в военное тряпье, спала женщина.

– Так, – мрачно сказал Уорл и сел возле костра, положив рядом подсумок с гранатами. Аврелий с досадой показал ему ботинок: