Михаил Бычков - Подземка

Я гладил Лило, целовал, блаженствовал, пребывал в полной нирване. Она стремилась ко мне, я к ней. Повторится ли наша любовь, будет ли нас ждать что-то еще? Зачем забивать голову глупыми вопросами, когда здесь и сейчас вершится таинство, которому нет названия. Мы упивались им. Не было на свете силы, что могла оборвать эту связь.

Я ничего не знал о ней, она обо мне, но тратить время на разговоры не хотелось. Мы были выше прошлого, жили только настоящим, не думая о будущем. Этот миг мог тянуться вечно.

Сладость губ, шелковая нега прикосновений. Любые слова, кроме слов любви, были слишком грубы и ничтожны. Они не могли передать сути охвативших нас чувств. Даже будь я поэтом, все равно не нашел бы подходящих фраз. Их просто еще не придумали и вряд ли сумеют придумать.

Какими звуками можно рассказать о симфонии любви? Что может сравниться с музыкой бьющихся в такт сердец?

Мы понимали друг друга без слов. Наверно, это и есть высшее счастье. Маленький личный рай для двоих, в котором просто нет места для остального.

Мне было хорошо. Очень хорошо, как никогда в жизни.

Сколько прошло времени с того момента, как мы сюда угодили, я так никогда и не узнаю. Мои часы показывали откровенную абракадабру, работал разве что таймер обратного отсчета. Иногда, ради интереса, я ставил его на четыре часа и глядел, как стремительно бегут цифры. Очевидно, временная аномалия вывела этот непрочный прибор из строя, но главную функцию не смогла или не захотела нарушить. Но имело ли это для меня значение? Я был обречен, но отгонял прочь мысли о неизбежном. Рано или поздно сработает спусковой крючок мутаций. Когда-нибудь это произойдет. Но не сейчас, потом.

Жизнь превратилась в сон, а сон стал явью. Иногда я не мог отличить их, слишком тонкой оказалась грань. Не имело смысла тревожиться за рассудок. Он уже не принадлежал мне, как не принадлежала жизнь. А кто-то рядом сражался за мою душу. Я узнал об этом из сна-яви.

Голова Лило лежала у меня на плече. Ее глаза были закрыты, а щеки горели от поцелуев. Я боялся сделать лишнее движение, чтобы не разбудить девушку. А она платила мне доверием, самым ценным, что может быть между мужчиной и женщиной.

Мне нравилось рассматривать ее лицо. Оно казалось таким прекрасным и безмятежным. Лило улыбнулась во сне, прижалась еще сильнее. Я ощущал нарастающую нежность по отношению к самому дорогому для меня существу.

Со мной любимая чувствовала себя как за каменной стеной, а вот было ли оно так на самом деле? Я готов отдать за нее жизнь, но хватит ли этого?

Незаметно веки налились свинцом. Я даже не пытался бороться со сном. На это нужны силы, а у меня их не было. Да и зачем оказывать сопротивление? Сон – это отдых. А отдых – это то, что мне нужно.

Я моргнул, вернее, мне показалось, будто моргнул. Что было на самом деле, догадался только потом. Сон-явь или пограничное состояние, когда частица тебя дремлет, а все остальное работает в обычном режиме.

Я вновь оказался в переливающемся всеми цветами бесконечном коридоре. Колышущиеся ворсинки-водоросли приняли меня как старого знакомого. Я словно никуда не уходил. Тут было хорошо и уютно. Наверное, такие чувства испытывает младенец в материнской утробе. Спокойствие, безмятежность. Давно забытые в обычном миропорядке вещи. Иллюзия безопасности.

В пространстве грез я был полон сил и энергии и больше не ощущал себя старым, потрепанным башмаком.

Я завертел головой. Вновь остро встал вопрос, в какую сторону идти. Я догадывался, кто мне поможет, но догадку стоило проверить.

Ага, я не ошибся. Так и есть: светящийся ковер настойчиво указал мне направление. Ворсинки качнулись, как верхушки деревьев на ветру. Ковер очень хотел, чтобы я шел только вперед. Я решил подчиниться. Эта дорога знала, чего желает идущий. Она читала меня, как открытую книгу. Я не стал закрывать от нее сознание.

Куда-то этот путь должен был меня привести, но я очень рассчитывал на то, что снова увижу здесь Игоря. От этой встречи зависело многое. В первую очередь то, что будет с нами – со мной и Лило.

Ноги снова ступали по нематериальной опоре. Как и в прошлый раз, здесь не работали ни законы гравитации, ни прочие физические процессы. Это было чистой воды движение относительно кого-то или чего-то. Оно могло длиться века, вот только у меня в запасе был не столь весомый кусок вечности. Я отрезал для себя очень маленькую краюху Мироздания. Мне много не надо. Но это мое, и я его не отдам!

Игорь поджидал меня за очередным поворотом.