Михаил Бычков - Подземка

И тогда Лило утопила ногу в педаль газа, пикап взбрыкнул и ринулся вперед, забираясь по пролету все выше и выше. Наконец колеса его оторвались от моста. Мы полетели.

Я остекленевшим взглядом озирал величественную панораму города, закованные в гранит набережные, сияющие в закате купола церквей, покрытые цветной черепицей крыши домой. Позади послышался протяжный вой кошек, сообразивших, что добыча предпочла верную смерть их коготкам и пастям.

Дуракам везет, только так я могу объяснить тот неоспоримый факт, что машина приземлилась на все четыре колеса, не кувыркнулась в воздухе, не слетела в холодную воду реки, не рассыпалась на части. Удар был страшный, у меня едва все внутренности не отбило, живот подскочил к подбородку, зубы лязгнули, в ушах зазвенело, перехватило дух, но это неважно. Главное, мы все же перелетели на ту сторону. Перелетели и понеслись вперед, к дальнейшим приключениям на собственную пятую точку.

– Дура! – на одном дыхании сказал я и выплюнул сгусток крови.

От «милых» представителей кошачьего рода-племени мы избавились, теперь за нас принялись гарпии.

Такого количества тварей мне еще ни разу не приходилось видеть на одном отдельно взятом участке: небо сделалось черным-черно от закрывавших его крылатых бестий. Они сбились в огромную стаю невиданных размеров, напоминавшую гигантский смерч, способный поглотить все на своем пути. Если он настигнет нас – все пропало. Даже три пулемета не спасут.

Я постучал кулаком по крыше, призывая девушку отвлечься от дороги и взглянуть наверх.

– Едем в первое попавшееся укрытие! – прокричал я. – Иначе крышка!

Автомобилю порядком досталось, двигатель чихал и кашлял. Становилось ясно, что долго наш пикапчик не протянет. Забавно, порой люди бывают выносливей техники. Она ломается, рушится, а мы ничего, живем.

Самые наглые гарпии уже проносились над нами на бреющем пролете. Еще немного, и начнут хватать когтями за голову. Оторвать мне башку или вытащить из кузова не составит для них большого труда. Я содрогнулся, представив себе любой из возможных вариантов.

Лило просигналила, привлекая мое внимание. Я обернулся. Впереди нас подстерегала еще одна напасть. Красный туман, едкая кислота, разъедающая все на своем пути. И снова не обогнуть – не объехать. Прямая как стрела улочка вела нас к нему.

Облако тянулось выше, чем крыша автомобиля, но, будто зная об этом, оно постепенно снижалось – понемногу, по чуть-чуть, буквально на миллиметры, но каждый из них был смертельно опасен для нас. И для гарпий тоже.

Девушка упала на сиденье, я распластался на днище кузова, обхватил голову руками. Машина влетела в красный туман. И сразу стало нечем дышать.

Сложно сказать, сколько продлилось это странное ощущение. Мы будто ехали в вязком плотном киселе. Я молился только об одном: чтобы туман не задел нас. Это было очень страшно, но еще страшнее были жалобные крики умирающих гарпий. Почти вся стая влетела в облако и теперь погибала. Немного погодя все стихло.

Только когда я снова почувствовал порывы ветра, то нашел в себе силы сесть и обнаружил, что половину кабины как языком слизало. Остался неровный косой срез металла и пластика. Я потрогал его. Он ни капельки не нагрелся.

– Лило, ты как? – опасаясь, что не услышу ответа, спросил я.

– Живая!

Девушка поднялась с переднего сидения и сразу вцепилась за руль.

Я облегченно выдохнул. Кажется, обошлось.

Но радость была преждевременной. Гарпии погибли не все, тех, что не попали в губительное облако, еще хватило на то, чтобы продолжить погоню.

Темнота повисла над крышами домов, ориентироваться становилось все труднее, и у нас оставался единственный шанс спастись – как можно быстрее найти ближайшую станцию.

Пикап резко затормозил перед темным силуэтом какого-то строения. Я не сразу понял, что это подземный переход с выходом на станцию метро. Табличка с названием была давно разбита, и определить местоположение не представлялось возможным.

Мы выскочили из машины и бросились внутрь в надежде, что на этот раз фортуна улыбнется нам своей щербатой улыбкой. Но опять просчитались: ворота были заперты, на призыв о помощи никто не откликнулся.

В голове всплыли смутные воспоминания о том, что часть станций в центре давно заброшена после эпидемии какого-то вируса, но это были лишь жалкие клочки информации, верить которой я особо не решался. Но, как говорится, надежда умирает последней, и не хотелось верить в худшее.