Михаил Бычков - Третье правило диверсанта

На улице пекло, словно в муфельной печи. Температура приближалась к критическому градусу, доводя до умопомрачения. Как бы я выглядел, окажись снаружи?

Такие вещи даже приятно представлять, находясь в надёжном убежище.

В подвале темно и прохладно.

Впрочем, не смотря на это, расслабляться, вовсе не стоило. Неизвестно, кто мог ещё искать здесь спасение от палящих лучей радиоактивного солнца. Да и я тоже молодец — додумался же, вышел перед самым рассветом. Можно ведь было догадаться, что не успею к сроку дойти до «базы».

Сняв автомат с предохранителя, устроился в нише между прохладных бетонных блоков, выставив ствол «калашникова» вперед, в качестве «оберега». Так возникает обманчивое ощущение покоя. Слишком обманчивое и в этом тоже можно упрекнуть себя. Мало ли кто решит включить мою персону в качестве одного из пунктов обеденного меню. Быть постоянно на взводе тяжело. Но ничего другого не остаётся. Я знаю, они услышат мой запах, но и запах оружия тоже, и не станут дергаться. Наверное, остается скрестить пальцы, трижды сплюнуть через левое плечо, постучать по дереву, что там ещё… да просто рассчитывать на удачу. Куда больше.

Без вариантов.

А сейчас можно прикрыть глаза и отдохнуть в тишине, в ожидании, когда смертоносный диск светила покинет точку в зените. Тогда появятся спасительные тени, и я снова отправлюсь в путь.

Тишина. Она пугала меня с самого детства, ассоциируясь не столько со смертью, сколько с её неизбежностью.

В общине, где я родился и вырос, каждый второй страдал от лучевой болезни или рака кожи, их смерть была предсказуема, как впрочем, и моя, но их конец был частью общего молчания. Они, точно сговорившись, всегда уходили в тишине. В мёртвом доме тихо. Это один из законов усвоенных мною с младых ногтей. Когда не слышно звуков, значит, кто-то уже умер или готовиться к смерти. Сколько раз я ловил себя на мысли, что в тишине всегда прислушиваюсь к собственному сердцебиению, как бы убеждаясь в том, что до сих пор жив.

А еще я никогда не видел своих родителей, считая, что у меня их и не было. Позже, повзрослев, я, конечно, понял, что этого не может быть, но уже настолько свыкся с этой мыслью, что стал считать родителями всех, кто хоть сколько-нибудь принимал участие в моей судьбе. Бред конечно, но в данное время и в данном мире сложно найти рациональное объяснение чему бы то ни было, а уж тем более измышлениям малолетнего сироты. Слишком тяжело бремя, взваленное на нас предыдущими поколениям, слишком велика ответственность перед идущими следом. Этот мир мог бы быть лучше, но он таков какой есть.

Не имея собственного крова, я жил в разных семьях, приютивших меня; иногда на ночь, иногда на неделю; иногда, если повезёт, дольше. Только везение это можно назвать относительным, поскольку оно означало, что в доме приютившим меня рано или поздно станет тихо и мне придётся искать новый дом.

Потеряв один кров, я перебирался под другой. Как правило, это были одинокие и больные люди, нуждающиеся, как и я в посторонней помощи. Просыпаясь посреди ночи, лежал, замерев, вслушиваясь в темноту — раздается ли возле меня дыхание? Тогда я начинал бояться. Бояться, что останусь один, и никто больше не возьмет меня к себе. И в те моменты, когда я слышал лишь тишину, то тихо плакал и не спал до утра, дожидаясь похоронную команду. Затем собирал свои вещи и вновь уходил на поиски. Из таких эпизодов и состояла вся моя жизнь. Как коллаж, как случайная склейка кадров из разных фильмов.

Показалось, или я задремал в ожидании? Но время прошло, когда посмотрел на часы, их светящиеся в темноте стрелки показывали без четверти два пополудни.

Пора собираться в путь.

Поглубже натянул кепку, вышел из подвала, и быстрым темпом пересек улицу, оказавшись на теневой стороне.

Жарко.

Даже через толстые подошвы ботинок чувствуется, как раскалился спекшийся до состояния окаменевшего вулканического пепла асфальт; он крошился и пылил при каждом шаге.

Первые часы после полудня самые тяжёлые.

В это время вероятность встретить мутантов равна нулю, но стоит зазеваться, и доза облучения гарантирована. К счастью, имеется портативный индикатор излучения. Раньше такие были только у военных. Но, однажды кто-то из общины нашел тайник с армейской амуницией.

Благодаря этому наша жизнь была немного облегчена.

Сейчас он молчал, и этот факт успокаивал.