Михаил Бычков - Подземка

Дверца, разумеется, была заперта. Я занес приклад автомата над стеклом, но Лило остановила меня:

– Не спеши. Сейчас открою.

Водила «броневичка» тоже обходился без ключей. Лило нашла его тайничок и с торжествующим видом достала оттуда тонкую металлическую линейку. Просунула ее плашмя между стеклом и пластиковой прокладкой дверцы и стала сосредоточенно ковыряться.

– Получилось! – наконец объявила она и полезла в салон.

Плюхнувшись на широкое водительское кресло, девушка склонилась над рулевой колонкой, соединила несколько проводков, проделала еще несколько манипуляций, и машина завелась.

– Теперь и ехать можно.

Лило посмотрела на прибор, показывающий уровень горючего в баке.

– О, и с топливом у нас нормалек. Километров на двести, думаю, хватит. Но нам столько не надо.

Я проверил пулемет и прочее снаряжение.

К счастью, фортуна была к нам благосклонна – мы обнаружили запас патронов, достаточный для весьма неблизкого путешествия, хотя в наши планы входила только одна поездка до ближайшей станции. Вот только, в какую сторону ехать, я совершенно не представлял. Карты у нас не было. Ориентировался я в городе слабо, мог заблудиться в трех соснах.

По этому поводу я поделился мыслями с девушкой:

– Куда рванем?

– Все дороги ведут в Рим, – произнесла она. – Знакомое выражение?

– А толку?

– Большинство крупных станций расположены в центре. Туда и двинем.

– Хороший план, только ты не учла одной маленькой детали.

– Какой?

– На больших улицах, да еще на машине, мы будем отличной мишенью для гарпий и прочих милых созданий. К тому же скоро стемнеет, – добавил я, глядя на кутающееся в облака солнце. – Ночью начнется самая задница. Это я тебе со всей уверенностью заявляю.

– И что с того? У нас есть выбор? – помолчав, спросила Лило.

– Нет.

– Тогда вставай за пулемет и нечего языком трепать!

– Договорились, – сказал я и, склонившись к ее уху, попросил: – Если со мной начнется твориться… Ну, ты понимаешь, что бывает с теми, кто подзадержался на поверхности. Короче, если я превращусь в мутанта, пристрели меня, пожалуйста.

– Нет проблем, – пообещала она.

За что я люблю женщин, так это за чуткость и понимание.

Темнело на глазах. У нас было совсем мало времени до того, как ночь накроет собой остатки большого города. А с нею придет смерть.

Мы неслись по пустым улицам, выжимая из пикапа все, на что он был способен. Мотор деловито урчал, набирая обороты. Хоть с тачкой повезло. Глохнуть она не собиралась.

В кузове нашелся армейский бинокль с приличной оптикой, и теперь с его помощью я обозревал окрестности. Опасность могла подстерегать нас везде, особенно в темное время суток. Не спасут ни пулемет, ни автоматы.

В нашем распоряжении оставался час, максимум полтора. Именно столько нам было отпущено судьбой до наступления ночи.

Я выкинул из башки образ непрерывно тикающих часов. Они почему-то представлялись мне в виде деревенских часиков с гирькой и кукушкой, отсчитывали мой срок, но я хотел сам быть хозяином своего времени. Нелепые мечты, не имеющие ничего общего с реальным миром.

Город до сих пор впечатлял своей монументальностью. Даже несмотря на то, что за годы запустения многое изменилось отнюдь не в лучшую сторону. Брошенные дома с укором пялились на нас глазницами выбитых окон, мне невольно захотелось укрыться в кабине и не видеть их. Но я не имел права покинуть пост, к тому же на дороге начали появляться зомби, привлеченные шумом.

Роскошные здания, дворцы сменялись почти трущобами. Здесь каждая пядь земли дышала историей, тут проезжали на каретах великие императоры и императрицы, маршировали солдаты-защитники на войну или на парад, умирали, но не прекращали героически сражаться блокадники. Как же я любил этот город!

Не хотелось думать, что стало с большинством его обитателей. Как они встретили свой последний час, осознали ли наступление смерти, успели ли проститься друг с другом?

Колонны, памятники, скверы, мрамор, гранит, усыпанные красным песком дорожки. Изгибы арок, похожие на туннели, узенькие улочки, разбитые витрины шикарных магазинов, ресторанов, кафе. Сюда я в детстве ходил есть мороженное. Оно было обалденно вкусным: в шариках, вафельных рожках, во всевозможных сочетаниях – от диковинно-экстравагантных, до обыденно-привычных. Я машинально облизал губы.

Странно было видеть на этих улицах мертвых людей. Странно и больно.