Павел Нечаев: Свобода от, свобода для

— Думай. Думай своей головой. Зачем, по-твоему, тебя и всех остальных мобилизуют?

— Понятно, зачем. Раз Империи нет, соседи наедут, к гадалке не ходи. Так надо…

— Надо опередить их, и наехать первыми, да? — перебил меня Вайнштейн.

— Типа того. Как вариант — прикрыть границу, резервации с сарацинами отгородить. Да и с последствиями землетрясения бороться надо? Надо. Твой Песец не пришел, Вайнштейн. Вон, электричество вернулось, магазины заработали. Нам повезло — инфраструктура сама на себя замкнута, от соседей не зависим. Все наладится, надо только…

— Наладится!? — Вайнштейн опять меня перебил, — да включи ты голову! За океаном рванула кальдера, там теперь супервулкан. Через неделю облако пепла достигнет нас. Судя по новостям, уже половина планеты передралась. — И правда, по сообщениям из сети картинка рисовалась страшная: вулкан рванул как раз в центре Империи, которая, естественно, сразу приказала долго жить. Авианосные группировки державшие под контролем покоренные страны, развернулись и на всех парах рванули домой — спасать своих. Оставшиеся без всемирного жандарма государства тут же вцепились друг другу в глотки. Север сцепился с Югом, в свалку вмешался Дальний Восток, и понеслось… Так понеслось, что земля дрожала по десять раз на день. Ядерные бомбы, химическое оружие — человечество радостно избавлялось от накопленного в арсеналах оружия массового, и не очень, поражения. Сеть доносила до нас новости, но с каждым днем от нее отпадал сегмент за сегментом, на карте мира становилось все больше темных пятен. — Сеть ведь заработала, остолоп, ведь только что читал: на нас идет облако пепла, еще неделя-полторы, в лучшем случае, и оно нас накроет. Электричество вернулось? А насколько угля на электростанциях хватит? Ты видишь в порту хоть одно судно?

— И что, шишки этого не понимают? — я понимал, что Вайнштейн во многом прав, но одно дело — игра в «мы готовимся к песцу и хомячим тушняк», а другое — вот так взять и отказаться от привычного, и кажущегося нормальным, рисунка поведения. При этом, во многом благодаря чтению рекомендованных мне Вайнштейном книг, я понимал, что не все так просто, и все эти идеи, само направление жизни, на самом деле кем-то мне навязано, они не мои. Кто-то, чертовски умный и изощренно изобретательный, отформатировал мне мозг, да так, что я сам этого не заметил.

— Понимают. Они потому вас, лопухов, и собирают. В стаде вами гораздо проще управлять.

— Ладно. Как вернусь, расскажешь, — я застегнул сумку, взвалил ее на плечо, и пошел к выходу.

— Заноза, чаю на дорогу? — Перехватила меня у двери Сарит, с чашкой чего-то ароматного.

— Спасибо. — Я отпил несколько глотков и пошел к выходу, но не дошел, сумка упала с плеча, и я мягко осел на пол.

— Извини, — Голос Вайнштейна доносился точно сквозь вату, — нам без тебя не выжить. Ты нам нужен, без тебя… — до конца я не дослушал — вырубился совсем. Подпоили, хитрюги.

Я провалялся в забытьи целые сутки, и пропустил массовый исход жителей Города. О том, как это происходило, я узнал со слов Вайнштейна, который, переложив мою бесчувственную тушку на диван, не теряя времени, поехал в туристический магазин, что на новом автовокзале у южного выезда из Города. Он совершенно правильно решил, что пока за деньги еще можно что-то купить, надо их потратить. Автобусов почти не было, и Вайнштейна очень удивило, что они вообще еще ходят. Многим людям было трудно вот так с ходу сломать привычные шаблоны поведения, и они еще зачем-то ходили на работу, что-то пытались, по инерции, делать… Он поймал такси, и поехал в сторону южного выезда из города. Все шесть полос улицы, идущей вдоль берега моря, от Морского Института, и на юг, до Центра Информационных Технологий, насколько хватало глаз, были забиты машинами. Такси как съехало туда с боковой улицы, так и стало. Таксист-сарацин покрыл Вайнштейна матом, и тот не стал ему мешать, расплатился, вылез из машины и пошел вперед, вдоль пробки. Поток машин двигался со скоростью пешехода. Машины в пробке были в основном среднего и высшего класса. По словам Вайнштейна, недешевые машины, и люди, в них сидящие, смотрелись небедно. Пока он шел, из обрывков разговоров смог составить представление о том, куда и почему едут эти люди. Они ехали в аэропорт.

Есть среди нашего народа часть, которая настолько ценит себя, что при малейшем признаке опасности готова бежать хоть на край света. Особенно этим отличаются религиозные, «шляпы». Преобладали в пробке, однако, не «шляпы», а те, кого можно обобщенно назвать «менеджеры среднего звена». Именно эта категория людей бьет себя кулаком в грудь, выставляя себя великими патриотами, и произнося слово «Родина» с обязательным придыханием. И они же, стоит замаячить на горизонте хотя бы призрачной опасности, тут же сбегают за границу, предпочитая любить родину издалека. Так было и в последнюю войну, я прекрасно помню, какое столпотворение было в аэропорту, когда «лучшие люди» покидали страну.