Олег Верещагин Воля павших

-- Нельзя так! - резко сказала она. - Надо зарыть,да и дёрном прикрыть. Плохо оставлять за собой следу. Хоть какие. Кто забывает про то - недолго на свете заживается.

Без единого слова Олег поднялся и пошёл в кусты, откуда прита-щил свои кроссовки. Сев на траву, стянул с ног носки, тоже протёртые до дыр, затолкал внутрь обувки. Бранка, ловко орудуя топором, уже рыла ямку.

-- Да будет земля вам пухом, - пробормотал Олег, следя за её де-

йствиям. - Вы верно мне служили, товарищи.

-- Так возьмёшь обувку? - повторила Бранка, аккуратно закрывая

место захоронения заранее срезанным пластом дёрна. - Я же вижу - ты и впрямь босой далеко не уйдёшь.

Она повернулась и посмотрела на Олега. На загорелом лбу девчо-нки поблёскивали капельки пота - жарко ей в кожаном жилете...

-- Ну и как ты себе это представляешь? - с отчаяньем спросил Олег. - Дойдём мы к твоим. Я в твоих сапогах. Ты босиком. Все от хохота ко-ней двинут... умрут, одним словом, в смысле.

-- Я без обувки не останусь, - отмахнулась Бранка и, присев, начала разуваться. - Сейчас отдохнём немного, поедим и пойдём дальше. Дождь скоро станет. Хорошо, следы наши вовсе замоет.

-- Дождь? - Олег поднял голову к небу в проёмах крон, на котором и следа не было от вчерашних тучек. - Откуда?

-- Добрый дождь, - невозмутимо повторила Бранка. - Смотри, как

стрекозы летят - кучно, низко, крылышками часто бьют...К дождю. Доста-вай там хоть моркву, погрызём...

-- Я бы, если честно, от мяса не отказался, - Олег в самом деле почувствовал, что очень голоден. - Есть же консервы.

-- А вот вечером рыбу половишь, я поохочусь - будет мясо и рыба, - обнадёжила Бранка. И тут же подозрительно спросила: - Ты рыба-чить умеешь?

-- Я даже охотиться умею, - ответил Олег.

-- Ты заряды береги, - посоветовала Бранка. Посмотрела на свой самострел, лежащий рядом на траве. - А с самострелом сумеешь?

-- Дело нехитрое, - Олег, доставая морковь, с сожалением посмотрел на банки с аппетитными рисунками. А повернувшись, увидел, что Бранка сняла жилет (он стоял на траве - именно стоял,словно кожа была продублена до жёсткости металла,как кираса) - и теперь стягивала через голову рубаху.Смешно было ожидать,что под нею окажется лифчик.Олег отвернулся, чувствуя, как сердце прыгнуло вверх и заколотилось где-то в горле.

-- Позагорать решила? - спросил он хрипло, надеясь, что Бранка не заметит перемен в голосе.

-- Нет, обувку тебе мастерить буду... Возьми, чего в сторону глядишь?

Она подошла, неслышно ступая по траве и, нагнувшись, положила рядом с Олегом свои шкуросапоги. При этом она нагнулась, и Олег уви-дел то, от чего отворачивался - крепкую тугую грудь, покрытую таким же восхитительным ровным загаром, как и остальное тело. Мысли заскака-ли, как монстрики в компьютерной игре. Олег перевёл дыхание, словно боялся, что Бранка услышит его - слишком громкое и неровное.

ТАКОГО он не видел никогда, если конечно не брать в расчёт те-лик, видео и печатную продукцию. Но весь объём виденного (в том чис-ле - и вполне похабного порно, что уж греха таить!) мерк перед теми несколькими секундами, когда Бранка была рядом. А она совершенно спокойно уселась на травку,скрестив ноги,достала свой нож и принялась ло-вко отпарывать страшным лезвием рукава у рубашки (или куртки,Олег не мог понять до сих пор). При этом девчонка что-то мурлыкала без слов, а потом спросила:

-- Ты знаешь какие песни? Только не для войны,их наши часто поют, тяжко слушать.

Она не стала объяснять - почему, а Олег, удивлённый вопросом, повернулся, забыв о виде Бранки. Девчонка смотрела на него ясным взглядом, и он рассердился на себя. Да что такое, в самом деле?! Она же неизвестно что про него может подумать - непохоже, что сама Бранка как-то неудобно себя чувствует, а он смотрит в сторону и краснеет, как морковка, которую они только что грызли! Ну девчонка. Ну красивая. Ну голая, так ведь только до пояса! И вообще, что в этом странного или неп-риятного?!

-- Знаю, только я петь не умею, - наконец ответил Олег.

-- А ты всё одно - спой, - попросила Бранка. - Какие у вас поют.

Мне любопытно.

Она с усилием надпарывала крепкие нитки,то и дело кидая на Оле-га выжидающие взгляды. Тот снова находился в смущении. Вряд ли она поймёт "Нау" или ДДТ, а если попробовать вспомнить что из въевшейся против своей воли в память попсы,то эта девица чего доброго решит, что все жители Земли давно помешались. "Может, так и есть," - отметил про себя Олег, но тут же безо всякой связи с этой мыслью вспомнил начало песни Высоцкого "Про несчастных лесных жителей". Высоцкого обожал слушать отец Олега, мама тоже любила, ну и мальчишке передалась не-которая увлечённость песнями этого архаичного для его времени барда. Правда, множество песен, приводивших в восторг родителей,Олегу были не очень понятны, но имелись и другие - о, так сказать, вечных вещах.