Олег Верещагин Воля павших

И в погоню летим мы за ним,

Убегающим, вслед!

Только вот в этой скачке

Теряем мы лучших товарищей,

На скаку не заметив,

Что рядом товарищей нет...

И ещё будем долго

Огни принимать за пожары мы.

Будет долго зловещим

Казаться нам скрип сапогов!

О войне будут детские игры

С названьями старыми,

И людей будм долго делить

На СВОИХ и ВРАГОВ.

А когда отгрохочет,

Когда отгорит

И отплачется,

И когда наши кони устанут под нами скакать,

И когда наши девочки

Сменят шинели на платьица -

Не забыть бы тогда!

Не простить бы! И - не потерять...

* * *

Йерикка пришёл в башню глубокой ночью, когда весь город спал - и пламя факелов заметалось, бросая текучие отблески на развешанное по стенам гридницы оружие, свидетельствовавшее о славе побед пле-мени. Старый князь Крук, молча сидевший на своём месте во главе пус-того дружинного стола, поднял голову.

-- Они идут, - ответил Йерикка на невысказанный вопрос. - Всё, как го-

ворили, дед. Час назад они начали высаживаться на побережье, до нас им не так уж долго. Между нами и ими сейчас наших племён - всего ни-чего, больше лесовиков, что после восстания сюда переселились. В ос-тальные племена весть уже послана. Там собирают дружины и ополче-ния.

Крук сидел, опираясь на рукоять меча. Бесполезного меча.

ОНИ сядут на перевалы - и...

Старый князь остро пожалел, что не умер зимой, когда дошла весть о гибели любимого сына, отца Гоймира. Он пытался отогнать ви-дения гибеди родного города. ОНИ идут наказать за непокорность детей, стариков и женщин. Весь горский народ. Они идут, чтобы разрушить всё, чем жил с тарый Крук, что было дорого ему и его людям. Что может про-тивопоставить племя, мужчины которого погибли в боях? Куда вернутся они, когда придёт пора? На пепелище?

Уйти, мелькнула мысль. Сняться, уйти за Ключ-горы. Но от одной этой мысли князь вдруг ощутил боевое бешенство, не посещавшее его уже много лет.Уйти, чтобы жадная и жестокая нелюдь ворвалась в дома, опоганила очаги, осквернила труд поколений славян? Уйти - пряча глаза, пробираться чужими землями, не сметь взглянуть на тех, кто из жалости станет кормить в пути детей и стариков? НЕТ!!! Легче умереть!

Умереть легко. Но как сохранить то, что есть душа племени? Никто не испугается смерти. Но с гибелью горцев уйдёт последние свободные славяне Мира. Хозяева придумают своим рабам новое имя, новые обы-чаи, новую веру - и смерть лишится пользы - единственного, что оправ-дывает её...

...Он открыл глаза. Йерикка стоял перед ним - рослый, плечистый, ладонь на рукояти меча. Он ждал.

-- Можно уходом уйти, - медленно сказал князь. Ноздри Йерикки раздулись, он негромко, но чётко, печатая слова, ответил:

-- Тот, кто ушёл с родной земли, не смеет на неё вернуться. Хорошо, если мы все погибнем. А если соседи отобьют врага? Как пойдём обрат-но, дед? Надо встать на перевалах и в долинах на закате.Надо сдержать нелюдь до зимы. А там - как Род даст.

-- С кем встать? - допытывался старый князь. - Где дружина моя? Ополчать кого?

-- Мы встанем, - просто ответил Йерикка. И, хотя Крук знал ответ, в го-

лосе его прозвучала искренняя горечь:

-- А побьют вас, детки...

-- Побьют, - согласился Йерикка. - Может, и всех побьют, дед. А млад-

шие жить будут. Женщины им про нас расскажут. Вырастут они. И будет жить Рысь.И на нашей крови, на памяти о нас - крепче прежнего встанет племя. Славой умножится. Без людей, случалось, на одном-двух живых - выживали племена наши.А без чести,без родины, без памяти - и великий числом нарож сгинет весь. Решай, князь.

Крук тяжело вздохнул. Трудно решиться на такое. Единственно ве-рное решение, единственно возможное - решение, которого он сам себе никогда не простит, принеси оно победу или поражение.Цена будет стра-шной. Немногим лучше самой беды.

Но лучше.

-- Вольга ушли, - сказал князь. - Нечего ему за наши дела голову класть. Род деда его, моего побратима - на нём.

-- Сам прослежу, чтобы отослали. И провожатых найду, - Йерикка вскинул руку и вышел...

...На улицах города было прохладно. Над Логовом шумел ветер. Огоньки светились в домах - там, где ещё не спали.

А ОНИ уже шли сюда.Шли - наглые,уверенные в своей силе, такой

неодолимой перед беззащитными племенами.

Что же. Пусть идут... и пусть радуются те, кто сможет ещё и УЙТИ отсюда. Может, и нет в племени мужчин. Но ВОИНЫ - есть. И перевалы на закате станут могилой для врага... и для тех, кто его задержит.

Или не сможет задержать.

Князь вошёл в спальню Гоймира. Внук спал на животе, повернув голову и тихо, мерно дыша. Во сне лицо его казалось совсем детским и беззащитным, а сильные руки - слишком тонкими. Рядом лежала на су-ндуке одежда - повязка упала на пол. Старик поднял её и пальцами пог-ладил оскаленную Рысь. Положил повязку обратно на сундук и легко ко-снулся длинными узловатыми пальцами, привыкшими к мечу, волос спя-щего мальчика, словно прося прощенья.