Олег Верещагин Воля павших

Ноги мальчишки подкосились, перед глазами всё смешалось - и он рухнул навзничь к ногам Гоймира.

Но через секунду лицо горца из бешеного стало удивлённым - Гой-мир повалился ничком, не выпуская из рук оружия. Бранка, округлив гла-за, стояла над ним, держа в руке увесистый булыжник.

-- Ты... - Олег с огромным трудом приподнялся на локте. - Ты его уби-ла?

-- Не знаю, - Бранка выронила камень, но голос её звучал твёрдо. - Он бы тебя не сжалел.

Олег вспомнил лицо Гоймира и, мысленно вздрогнув, согласился с Бранкой: убил бы. Точно. Ему и сейчас было определённо скверно - в ушах шумело, тело каким-то образом ухитрялось раскачиваться так, что тошнило, словно при корабельной качке.

-- Идти... идти можешь? - голос Бранки доносился глухо, словно через вату. Олег нашёл в себе силы пошутить:

-- Если не смогу - прирежешь?

-- Вольг, не к месту шутишь, - голос Бранки стал умоляющим.Мальчишка хотел произнести что-нибудь назидательно-ободряющее, но вместо этого искренне и без испуга произнёс угасающим голосом:

-- Ты знаешь, а я, кажется, умираю... - и он распластался на дороге.

Бранка никоим образом, к счастью, не впала в панику - хотя вооб-ще-то обстановка к этому располагала: одна на пустынной дороге рядом с двумя потерявшими сознание парнями, один из которых истекает кро-вью, а второй вот-вот очнётся и прирежет первого.

Бранка много раз делала вещи, которые девушке делать не пола-гается по меркам не только мира Олега, но и здешних мест. Она была сильной, закалённой и не раз проходила по пять-десять вёрст, неся на плечах двухпудовую овцу. Олег весил пуда четыре, но и до города всего пара вёрст...

Оторвав рукава у рубашки (вспомнилось, она уже делала это, ког-да отдала этому парню свои чуни!), Бранка туго и быстро перевязала ра-ны мальчика, который так и не пришёл в себя, а потом тяжело, но уве-ренно взвалила его на плечо - на подушку из плаща - стараясь не разбе-редить раны. Вздохнула, собираясь с силами, призвала на помощь всех богов... Бранка уже решила попросить Гостимира пару дней побыть до-ма - на тот случай, если Гоймир снова явится выяснять отношения. По-морщилась, представив себе лицо брата - они же с Гоймиром друзья! Но в Гостимире Бранка была уверена - не откажет...

Всё это она думала, уже шагая по дороге. Светловолосая голова Олега раскачивалась в такт шагам девушки,и она вдруг испытала прилив острой, почти болезненной нежности.

-- Ты не умирай, - сказала она, прикоснувшись губами к этим мягким во-

лосам. - Лада, сделай так, чтоб не умер он. Не то уйду за ним. Уйду - вот слово... - и, продолжая шагать, тихо заговорила старинное заклятье на счастье:

- Да не сойдутся берега Да не обманет верный друг,

у бешеной реки. останется стеной.

Да не возьмёт тебя тоска Да не сведёт любимый рук

в железные тиски. не за твоей спиной.

Да ты сама, не оступясь, Да не упрячешь за душой

по жёрдочке пройдёшь. постыдного гроша.

Да никогда в сплошную грязь Да не окутается ржой

лицом не упадёшь. летящая душа...

...Гоймир провёз щекой по камню, задавил в себе стон и сел, огля-дываясь вокруг. Он был один, голову раскалывала боль. Прикоснувшись к волосам, мальчик ощутил тёплую липкость и острую вспышку всё той же боли...

-- Она сзади била, - сказал Гоймир и удивился тому, как дико звучит его

голос. - О боги... сзади била... - в голосе прозвучало недоверие. Он сно-ва тронул голову и посмотрел на пальцы, а потом - засмеялся горьким, стонущим смехом, внезапно отчётливо поняв, насколько была нелепа его затея.Даже если бы он убил Вольга - что дальше? Бранка возненави-дела бы его. А убить ЕЁ он не смог бы никогда, он лгал себе и Олегу.

Жизнь превратилась бы в сплошную муку мученическую...

А сейчас?Встретивший свою пятнадцатую весну,Гоймир во многом жил моментом, и ему казалось, что тоска и боль будут сопровождать его до конца жизни. От этого можно избавиться, если...

Он посмотрел на лежащий рядом камас и,подняв его, повернул ос-триём к себе, целя в живот. Один точный удар на всю длину лезвия... не-долгая вспышка боли... покой.

В следующую секунду он выронил оружие, тонко зазвеневшее на камне - словно камас заплакал. И в ответ ему заплакал сам Гоймир. За-дыхаясь, судорожно всхлипывая, покачиваясь и не вытирая льющихся по лицу слёз.

Нет, он ни на секунду не испугался смерти или боли. Он боялся своей трусости - убить себя сейчас и было бы - трусость. Но, чтобы жить - казалось Гоймиру - нужны будут какие-то запредельные силы...

* * *

Небольшая, уютная комната неопределённо, но отчётливо принад-лежала девушке. Лежать было удобно - похоже, не лавка под ним, а нас-тоящая кровать с периной. Вот только голова начинала кружиться при любом движении. Лёгкое одеяло мешало видеть самого себя - Олег, неу-веренно выпростав руку, откинул его.