Тимофей Калашников - Изнанка мира

— О чем?! — изобразила удивление девушка.

— О нашем будущем… Но сначала извиниться за то, что не пришел раньше. Понимаешь, сначала я попал в лазарет, а потом убежал, а потом… Но я думал о тебе все время!

Он хотел положить руку ей на плечо, но Ирина отклонилась, и ладонь обняла воздух.

— Я все знаю. Сочувствую, я ведь тоже осталась без отца… Нет-нет, только не сейчас!

Парень уставился на нее, абсолютно не понимая, в чем дело.

— Я… нездорова… — запинаясь, соврала Ирина. — Нехорошо себя чувствую…

— Тогда зачем ты на ногах? — Зорин попытался посадить девушку на кровать. — Почему не лежишь?! Ты у врача была? Какая у тебя температура?

Лыкова снова вильнула в сторону и встала так, что между ними оказался ящик.

— При чем тут температура?

— А как же?.. Я думал… ты же говоришь, что больна? Тогда надо лежать. Это, наверное, из-за того… что ты была… ну, там… — он никак не мог произнести слова «тюрьма».

— Да, я не очень хорошо себя чувствую, но собраться все равно надо, — Ирина попыталась улыбнуться, но губы не слушались.

— Конечно надо, это здорово, что ты так думаешь! Я тебе помогу. Ты мне только говори, что складывать, а сама приляг. Как хорошо, что ты стала собираться! Ирина, я ведь так люблю тебя…

— Ты?! — девушка неестественно хохотнула, а потом ее словно прорвало. — Да что ты вообще понимаешь, Зорин?! «Люблю!» Думаешь, в школу вместе ходили, так непременно любовь должна быть?! Не-ет, дорогой мой, не все так просто! Любовь — это не симпатия или благодарность. Это совсем другое…

— А как же в тюрьме?! Ты же тогда говорила?! — Юноша подался вперед, будто хотел что-то сказать, но Ирина его опередила:

— Это ничего не значит! Ровным счетом. НИ-ЧЕ-ГО! — Ирина особенно выделила это слово. — То, что мы тра…

Кирилл заткнул уши. Он отказывался узнавать сегодня любимую.

«Какой он все-таки смешной, этот Киро! — подумала Ирина, припомнив детскую кличку Кирилла. — Конечно, сейчас оно все так некстати, у него отец умер, но все равно когда-то надо будет ему сказать».

— Переспали один раз, это не считается… Всем нам иногда нужна разрядка! Извини… — жестко произнесла она.

— О чем ты говоришь? — в глазах Зорина застыло жгучее непонимание.

— Ну, мне было очень страшно в те дни, понимаешь?! Мне нужна была просто помощь… Дружеская. А тут ты появился… Я ни о чем не жалею, но сейчас все кончилось.

— Не смей так говорить! — безграничная, ослепляющая, яростная тоска затопила Кирилла. Он хотел разрушить сам звук произнесенных слов, но вместо этого с силой толкнул девушку. — Ты любишь меня, я знаю!

Ирина покачнулась, невольно сделала несколько шагов назад и, оступившись, чуть не упала.

— Урод! — зло прошептала она. — Поднял руку на женщину… Да как ты посмел?!

— Ира, Ира, Ира, Ира… — повторял Кирилл трясущимися губами и ужасаясь тому, что сделал.

Он упал на колени, в его глазах стояли слезы, а пальцы цеплялись за любимую.

— Ирочка-а, прости-и!

— Зорин, Зорин, какой ты еще ребенок!.. — покачала головой Лыкова, отгибая его пальцы и освобождая руку. — Ладно, я на тебя не сержусь, но ты должен сейчас успокоиться и уйти.

Кирилл сидел на полу, не имея сил подняться. Слабость разливалась по ногам, разжижая мышцы. Весь его мир рушился в одночасье, все теряло смысл… Жизнь, смерть, любовь, одиночество — все переплелось в невообразимо грязный, уродливый, бесформенный узел… Вдруг его взгляд уперся в Сомова. Тот стоял в дверях и молчал. Каким образом начпартии, с которым он только что расстался на Красносельской, появился тут и как долго уже наблюдал за ними?

— А, вижу, ты уже познакомилась с моим спасителем? — как ни в чем не бывало спросил Федор у Ирины. — Впрочем, вы же, кажется, вместе в школе учились?..

«Откуда он ее знает? — вопрос вспыхнул перед глазами Кирилла, будто молния. — Хотя я же сам попросил его… Он же вчера ее освободил… Но зачем он тут сейчас?.. Без шинели… в одном кителе…»

— А ты почему не на совете? — выдавил Зорин.

— За тобой приехал, — отвечал Сомов, доброжелательно протягивая руку и помогая Кириллу подняться с пола. — Через полчаса начало, на своих двоих ты не успеешь. А у меня дрезина. Ты едешь с нами, Ир?

— Нет, еще я не собралась, — обворожительно улыбаясь, произнесла девушка, глядя на них. — Лучше уж завтра.

Эта улыбка, такая нежная, будто ржавым тупым ножом раскромсала сердце Кирилла, хотя он не умел объяснить себе почему.

Весь путь до Красносельской Зорин молчал, хватая ртом воздух, не в силах проронить ни слова. Ему казалось, что ребра стиснуты железным обручем, отчего он никак не мог вздохнуть как следует. Отчаяние, как поток раскаленной лавы, обжигало сердце, в нем тонули все человеческие надежды, исчезали чувства, но самое главное — выгорали мечты. Душа будто покрылась стекловидной черной коркой.