Тимофей Калашников - Изнанка мира

Кирилл дочистил оружие, собрал автомат и поставил его к изголовью своей раскладушки.

— Вот! — сказал он, изображая радость, в то время как внутри весь дрожал от желания и страха спросить про Ирину. — Профилактика окончена! Давай, попробую твой суперчай.

— Оцени, оцени, — ответил отец, лукаво улыбаясь. — Это еще не все! Мы там и конфеты нашли. Я их в детский сад отослал, но вот, не удержался, тебе взял попробовать. Ты уж и вкус конфетный небось забыл?

— И где же ты все это нашел? — непослушными губами произнес Кирилл.

— В комнате у девчонки ихней, когда арестовывал. Еле успел, а то тоже бы улизнула.

— Ирина? — Промасленная ветошь, которой юноша протирал автомат выпала из рук. — Ирину все-таки схватили?

— Да, — Иван поставил стакан на тумбочку и, нагнувшись, стал подбирать с пола масляные тряпки. — Скоро мы над ней такой показательный суд устроим…

— Суд?! — Кирилл не верил собственным ушам.

— Суд, — отец бросил ветошь в ящик под столом. — А потом — казнь… Лыков еще крепко пожалеет, что убежал, позабыв о совести коммуниста.

— Казнь… — прошептал Зорин-младший.

Тело его вмиг обмякло, а нахлынувшие мысли с трудом выстраивались в связную цепочку. «Суд… Казнь. Но это же означает смерть… Бред какой-то! Мы не можем поступить так с девушкой. Мы же хорошие… мы — освободители… за мирную жизнь… за правое дело… Чем она могла провиниться перед нашим правительством? Что такого нужно было сделать? Что сотворить?!»

Кирилл знал Ирину Лыкову с самого детства. Они были ровесниками и ходили в один и тот же класс школы, устроенной на Красносельской. Детей, а тем более девочек, было немного, а таких, как дочка партсекретаря, вообще ни одной. Зорин смотрел на нее издали, как на волшебное видение, не решаясь приблизиться или заговорить… Просто повсюду ходил следом и молчал, боясь и мечтая обратить на себя внимание девушки. Но зеленоглазая блондинка, с прямыми длинными волосами (что в метро было редкостью), с красиво подстриженной челкой, небрежно падающей на глаза, едва ли замечала молчаливого обожателя. В отличие от абсолютного числа своих сверстниц, ее кожа сияла чистотой, и лишь неизбежная для подземелья бледность роднила Ирину с прочими обитателями Метро. Ирина никогда не имела друзей, даже за партой она сидела одна. Детям тяжело было рядом с высокомерной девушкой, к тому же обладающей совершенно несносным характером. Лыкова не умела прощать, идти на компромиссы, договариваться, и совершенно не выносила чьего-либо превосходства: тогда ее лицо искажалось гримасой брезгливого презрения, а глаза обжигали холодом. Однако юноша не хотел признавать, что за этим стоит зависть и злопамятность. Наоборот, он замечал только милый маленький носик и улыбку, открывающую белые, ровные зубы. Он ловил эту редкие проблески радости и всегда улыбался в ответ, но Ирина была рассеянна. Кирилл ее совершенно не интересовал, а скорее всего, и раздражал.

Потом он не раз видел дочку наркома во время вояжей той на Ганзу и обратно. Девочка превратилась в девушку с фигурой под стать лицу — длинные стройные ноги, красивая грудь в сочетании с осиной талией привлекали внимание мужчин всех возрастов, а Кирилла сводили с ума. Однако девушку всегда сопровождали телохранители, и не то что поговорить, но даже просто привлечь ее мимолетный взгляд рядовому Зорину не удавалось. Кирилл никогда не признавался в этом даже себе, но от возможности вступить в отряд сталкеров он отказался именно потому, что тогда лишился бы возможности хоть изредка видеть скучающую красавицу.

«А теперь ее убьют, — думал Кирилл. — Расстреляют или, еще хлеще, наверх погонят… без химзы, без противогаза… А ей только двадцать лет!»

— Папа! — юноша посмотрел на отца. — Ее нельзя казнить!

— Почему это нельзя? — Зорин-старший нахмурил брови.

— Она женщина. Настоящие коммунисты не воюют против женщин…

— В первую очередь она Лыкова! Так? Так! — сам ответил на свой же вопрос Иван. — А значит, дочь свергнутого нами предателя, угнетателя и эксплуататора… Так? Так! И что прикажешь с ней делать? Носить ее на руках? Кормить? Одевать? Она же ни к какой работе не пригодна. Более того, как можно ей доверять? И я тебе еще вот что скажу: размножаться таким гадинам, как эта Ирина, не следует! Понимаешь?

— Я должен ее увидеть, — отцовская тирада, похоже, не достигла сознания адресата. — Как это сделать? Папа!!!

— Что, «папа»?! Что?!

— Пожалуйста! — Кирилл встал перед отцом на колени. — Где Ирина?