Андрей Посняков - Отряд

- Ату его, ату! - кричали выбежавшие на задний двор родственники девки - сигать из сенного окна в навозную кучу никто из них не захотел. Но вот прибегли, потрясая палками. - Куси его, куси!

Почувствовав поддержку, псинище осмелел и, зарычав, бросился на бездвижно висящую жертву, ухватив за самый зад.

- Ай-ай-ай! - заверещал Галдяй и, оставив в собачьих зубах изрядный клок штанов и мяса, живо перевалил через забор и дал деру.

Он бежал, не чуя под собой ног, а сердце стучало, и в висках билась кровь, словно подгоняя - быстрее, быстрее! Позади слышался топот и крики. Хорошо - не рядом еще, далече.

Не оглядываясь, Галдяй свернул в какую-то подворотню, слава богу, не заколоченную и оттого превращенную в выгребную яму. Не обращая внимания на мерзкий запах, бросился брюхом вниз, в лопухи, прополз, выбрался к черторыйским оврагам и, добежав до ручья, затаился в колючих кустах. А за ним, между прочим, давно никто не гнался.

- Вот курва рыжая! - Галдяй выругался и тут же застонал - покусанная задница сильно ныла, прям огнем горела, словно подьячего только что поджаривали в аду на сковородке.

Не увидев преследователей, искатель продажной любви несколько воспрянул духом, отчего зад заболел еще сильнее. Конечно, нужно было поскорей убираться отсюда, только вот куда? Домой - подозрительно рано, да и видок тот еще… Лучше в приказ, с приказными-то во время задания еще и не то бывает! Этим и отбрехаться - ходил, мол, на Покровскую, вот и… Да, но в таком виде по Москве не пойдешь! В рваных штанах, без кафтана. Да и запах… Галдяй поморщился и, оглянувшись, посмотрел на норовистый ручей Черторый. Хорошо бы вымыться!

Забредя подальше в кусты, подьячий разделся и, отыскав мель, уселся задницей в холодную воду.

Господи! Хорошо-то как! Славно.

И тут вдруг послышались голоса. Галдяя словно ветром унесло в кусты - пусть колючки, зато укромно. Голоса приближались - тоненькие, звонкие, - и вот уже на берегу ручья показались двое мальчишек. Те самые, белоголовые, погорельцы… Ах, ну да, они же говорили, что пока живут на постоялом дворе у… У Флегонтия! Господи… Их еще тут не хватало.

- Смотри-ка, Кольша, кажись, кто-то в кустах прячется! - вдруг посмотрев на тот самый куст, за которым скрывался подьячий, заявил младший парнишка.

- Может, сходить, парней покричать?

- Да, Михря, - согласно кивнул старшенький. - Так и сделаем. Только вначале глянем - вдруг там никого нет?

- Ага, глянем, - опасливо протянул младший. - А вдруг там Телеша? Нет, сперва позовем кого-нибудь.

Перспектива встретиться еще с кем-нибудь, естественно, мало обрадовала Галдяя, как не обрадовала бы в его положении и любого. А потому, быстро взвесив все «за» и «против», он решительно поднялся из кустов, растянув губы в самой широченной улыбке:

- Здорово, парни! Помните меня? Я вас на Покровской о пожаре расспрашивал.

- А, - узнав, улыбнулся младшенький, Михря. - У тебя еще тогда лошадь сперли. Нашел лошадь-то?

- Нет.

- А тут ты что делаешь? - поинтересовался старший.

Галдяй усмехнулся:

- Купаюсь, не видите, что ли? С утра самого и не вылезаю - хорошая тут водичка, прохладная - благодать!

Оба паренька с сомнением покосились на загаженные отбросами берега ручья, напоминавшие нечто среднее между просто помойкой и выгребной ямой.

- Видел, тут рыжий один пробегал, - поспешно добавил Галдяй. - Взъерошенный. И ведь так быстро бежал, тать, словно бы кто за ним гнался!

- Рыжий?! - переглянувшись, хором переспросили отроки. - И куда побежал?

- Эвон, - подьячий кивнул в противоположную от ручья сторону. - К Остоженке, видно, побег. Аж пятки сверкали!

- Ничо! Сейчас наши его быстро словят! - звонко заверил Михря. - К Остоженке, говоришь?

- К ней!

- Словят…

Поблагодарив за сведения, ребятишки ушли, и Галдяй облегченно перекрестился, но, как выяснилось, рано - к ручью вдруг вернулся Михря.

- Слышь, паря. Ты ведь с Земского двора, да?

- Да, - осторожно кивнул подьячий. - А откуда ты знаешь?

- А кому еще надо про пожар-то выспрашивать? - вполне резонно переспросил отрок. - Приказным с двора Земского, знамо дело. Так ты вот что… - Он вдруг огляделся. - Братец, Кольша, надо мной смеется… А я ведь вчера у постоялого двора Телешу Сучкова видел! Ну, того, что в хоромах сгорел.

- Господи! - Галдяй перекрестился. - Что же он, воскрес, что ли?

- Да, похоже, что и вообще не умирал. Меня увидел, позвал… Приходи, дескать, завтра - сиречь уже сегодня - к старым избам… Ну, где развалины. Денег обещал дать.