Александр Шевцов: Мы из будущего

— Да не по себе как-то.

— Полная дезинфекция временем. Да не заморачивайся ты, лучше посмотри какая красота.

Спирт откинулся навзничь и не мигая уставился в синеву неба.

— Где ты такое в пыльном Питере увидишь? Дыши глубже. Оттягивайся.

Череп запрокинул голову. Небо взмыло над ними, оставляя внизу потревоженное через полвека поле боя.

Чуха аккуратно задернул за собой брезент, прикрывающий вход в палатку. Убедившись, что его не видно снаружи, достал из потаенного кармана своей куртки белую таблетку с веселой рожицей. Закатив глаза, он лизнул ее и снова спрятал. Некоторое время Чуха тихо сидел, прислушиваясь к ощущениям. Облегчение не приходило, но рисковать он боялся. Борман несколько раз говорил в его присутствии, что наркоты в команде не потерпит, словно подозревал, что это относится именно к нему. Да и таблетка оставалась одна. Усилием воли Чуха заставил себя расслабиться и не думать о ней. И хотя он по нескольку раз на дню жалел, что поехал с бригадой, другого способа достать денег у него не было, а должен он был буквально всем. Проблемой стало просто выйти на улицу: его ловили, били, он снова врал, что отдаст, устанавливались новые сроки возврата долга, а суммы росли. Здесь хоть его никто не доставал.

Чуха вздохнул, схватил тощий рюкзак и вытряхнул его содержимое. На землю с глухим лязгом тяжело упали две гранаты РГД-5, пистолет ТТ, затем с веселым звоном посыпались советские ордена и медали. Чуха закрыл глаза, тряхнул головой. Лизнул же совсем чуток, даже вкуса таблетки не почувствовал. Сердце бешено забилось. Он слышал, как приятели говорили, что у некоторых от наркоты съезжает крыша. Кто-то даже в окно сиганул после этого. Друзья шутили — была нелетная погода. Чуха приоткрыл один глаз — на полу лежала только банка сгущенки и объеденная до половины буханка хлеба. Чуха с облегчением вздохнул, схватил продукты и отдернул полог.

После полумрака палатки его ослепило солнце, он споткнулся, упал, снова схватил продукты и побежал к ребятам.

— Пацаны, кто консервы брал? Вот это все, что в рюкзаке осталось.

В качестве доказательства он продемонстрировал банку и буханку хлеба.

— Вчера вечером две банки тушенки оставалось и хлеб целый был.

Борман злобно пнул проржавевшую каску.

— Так, елы-палы, дерьмо история… Вещи надо называть своими именами — не кто брал, а кто жрал. И какая же сука это сделала?

Борман тяжелым взглядом уставился на Черепа. Спирт тоже скосил взгляд на приятеля. Череп отвел взгляд и засунул руки в карманы.

— А что это вы все на меня смотрите?

Борман усмехнулся:

— А на кого нам смотреть?

Спирт взял буханку из рук Чухи и, разглядывая следы глубоких укусов, задумчиво произнес:

— Я слышал, что следы зубов, как и отпечатки пальцев, у каждого индивидуальны.

— Ну и че?

Борман положил руку на плечо Черепу.

— А вот мы сейчас и сравним, кто свои клыки на хлебе оставил. Давай, Череп, куси.

Спирт протянул хлеб Черепу.

— А че, больше в рюкзаке ничего нету? — Череп вздохнул: — Откуда же я знал, что последнее беру. Ночью темно было.

— Ты, дятел, рассказывай, как жрал! Не поедим — так послушаем.

— Да что сказать? Есть хотелось. Мне уже третью ночь поросята жареные снятся. Ну и не выдержал…

Борман махнул рукой. Спирт посмотрел в сторону леса и рассмеялся:

— Шухер, пацаны, наша мамаша идет — молочка несет.

Из лесу на край поляны медленно вышла сухонькая старушка, из тех, кто отсчитывает последние дни вместе с уходящей в Лету русской деревней, чьи соседи кошка Мурка, да дворняга Шарик. Издалека было видно, что женщина устала, но, увидев ребят, она широко улыбнулась, на мгновение сбросив десяток лет. Ее узловатые пальцы крепко держали банку молока.

Чуха, не дожидаясь команды, спрыгнул в раскоп, проворчав:

— Как на работу. Не лень же за пять километров сюда таскаться.

Череп бодро схватил свою лопату и принялся энергично копать, словно не было полуденного зноя.

— А мне так парное молочко нравится. Протеин и все такое.

Борман со вздохом обхватил выступающее из земли бревно и попытался сдвинуть его в сторону, бросив Черепу:

— Спортсмен, блин, старатель, археолог фигов, если бы не ты, может, и не таскалась бы сюда.

С другой стороны бревно обхватил Спирт:

— Да, Череп, когда ты ей ляпнул, что мы археологи, я чуть в окоп не упал. Сказал бы…

Борман резко оборвал его:

— Ладно, все — харе, закрыли варежки. Работаем. И не улыбайтесь, как идиоты.