Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

— Сюда идут враги, — начал Лешага. — Много врагов, тысячи. Чего хотят — не знаю. Убивают и жгут людей живьем. На днях выжгли речников.

По столикам прокатился гомон недоумения и возмущения.

— В селении, я сам видел, на площади гора обгорелых трупов. Захватили Павловбунк, теперь направляются сюда.

По залу вновь прошла волна ропота. Многие из сидящих здесь людей — опытные караванщики, десятки раз тянувшие нитки через все Дикое Поле, уже соображали, как бы побыстрей отправиться из Трактира восвояси. В безлюдных землях и затеряться несложно, да и в своих краях людей предупредить надо.

— Павловбунк в пяти днях ходьбы отсюда, — куда-то в пространство бросил Трактирщик.

— Неделю тому назад враг был уже там. Еще у них есть кони.

— Это тебе девка твоя сказала?! Или во сне привиделось?! — вскочил с места Усач. — Войско в несколько тысяч! Да такого и быть-то не может.

Зубы Лешаги сжались до хруста. Пальцы сами собой нащупали рукоять ножа. Усач расплылся в глумливой ухмылке. Длинные, закрученные усы — предмет его особой гордости, поднялись к ушам.

«Нельзя, — осадил себя Леха. — Сейчас нельзя».

— Пустое сказал, — он чуть приподнял губу, точно подавляя зевок. — Не веришь? Сам иди, смотри. Вон мост. А послушаешь, может, что поймешь. Вот он, — Леха кивнул в сторону Нуралиева, — из Павловбунка, сам расскажет.

— Еще и беглеца с собой притащил! — не унимался давний соперник. — Что хлопец, быстро драпал?

Лицо Нуралиева вспыхнуло, но тяжелая рука воина оборвала его рефлекторное желание схватиться за кобуру. Парень встал с места у столика, приблизился к стойке и заговорил четким, хорошо поставленным голосом, не терпящим возражений:

— Я Нуралиев из Павловбунка, удостоенный высокого звания лейтенанта, командир взвода роты аэродромной охраны, на сегодняшний день старший офицер Павловбунка, свидетельствую. Отряд неопознанного противника впервые был обнаружен в виду наблюдательных постов бунка двенадцать дней тому назад. Передовое охранение вступило в бой, но было уничтожено превосходящими силами врага. Неприятель хорошо вооружен как легким стрелковым оружием, так и бомбометами. Попытки удержать оборону на внешнем периметре не увенчались успехом. Понеся большие потери в живой силе, противник все же овладел укреплениями. Личный состав занял оборону непосредственно в бунке. Туда же были эвакуированы все оставшиеся в живых мирные жители. Мы удерживали оборону в течение трех дней. Когда бой уже кипел на ближних подступах к главному входу, было принято решение вывести гражданских в безопасное место. Приказ командования мною был выполнен беспрекословно, точно и в срок.

— Ишь ты… — попробовал было оскалиться Усач.

— Э-э-э, ты рот заткни. Я твой нюх топтал! — перебил его сидевший за спиной Рустама Заурбек.

— Чего-чего? — верзила с Южных Перекатов вскочил из-за стола.

— Всем сидеть! — рявкнул Трактирщик.

— Ну, ты еще выйдешь отсюда… — процедил задиристый соперник Лешаги.

— Мы все выйдем, — спокойно добавил Леха. — Надо сейчас решить — куда.

— Скажи-ка, лейтенант, — плавно растягивая слова, заговорил Морж, — а что это за история-то такая, будто людей они жгут?

— Это не история. Так и есть, — лицо молодого офицера помрачнело, точно сажа пожарища выступила на нем. — Когда неприятель появился ввиду наших постов, командованию бунка был передан ультиматум. Его зачитали в офицерском собрании.

Там говорилось, что хан, имени уж не припомню, наместник пророка Аттилы, посланного на землю Творцом Вселенной и Потрясателем Небес, там еще много подобного было, повелевает гарнизону и всем жителям склонить голову и принять истинную веру. Сам пророк, как было написано в ультиматуме, волей Господа прислал его сюда, дабы неверующие уверовали. Тем же, кто, услышав слово истины, останется глух и будет роптать на волю Предвечного Властителя и Вершителя Судеб, уготована смерть в огне.

Дальше там говорилось, что некогда Творец Небес послал сына к погрязшим в грехе, и те распяли его. Горе Отца было велико, но милосердие куда больше. Он вновь, устами человека просветленного и смиренного, явил свою волю. Но лишь тот, кто склонил голову пред вооруженной рукой Пророка, сделался верным. Неверные же, обретя силы, великим числом и многим оружием окружили их. И грянул Тот День, как воздаяние за грехи и неверие.

Но гнев Бога все же не сравнится с его любовью. Пророк Аттила, избранный встать над народом верных, снова принес в мир слово Божье. Все, кто покорится ему, обретут путь в мир светлый, где среди садов течет сладкая вода и прекрасные девы ублажают праведников, где плоды сочны и душисты, где пища всякий день сама появляется на застеленных столах, где солнце ласково сияет в небе, и ночь блистает Луной и наполнена песней соловья. Для всех же иных, — Нуралиев сжал кулаки, — единственный удел — смерть и пламень. Гнев Явителя Истины — бич для них.