Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

Сердце билось тревожно, словно желая грохотом разбудить надежду. Конечно, всадники смогут добраться быстрее, отсюда они ушли даже не вчера, возможно, и двое суток назад. Кто знает, быть может, нет уже Трактира. Он хотел мотнуть головой, отгоняя леденящие душу мысли, но вдруг снова почувствовал знакомый тяжелый взгляд, на этот раз совсем близко, точно кто-то стоял за спиной и, не отрываясь, смотрел ему в затылок. Лешага вскочил и в мгновение ока развернулся, выхватывая нож. Густая темень черным занавесом колыхалась перед ним, тянувшийся от костра дым придавал ей видимость движения.

— Что-то почудилось, доблестный рыцарь? — услышал он.

Сидевший неподалеку Тиль протянул герою нанизанный на веточку кусок жареного мяса.

— Отведайте. Вкусно.

— Потом, — бросил ученик Старого Бирюка, возвращая оружие в ножны.

— Как пожелаете.

Леха еще постоял, рассматривая ночной лес. Вблизи никого не было.

— Вот ведь, — он покачал головой, садясь на бревно.

— Что гнетет вас, рыцарь?

— Не надо меня так называть! — бывший страж резко прервал сказителя.

— Как же величать нам славного героя? — пропел Тиль.

— Никак. Я не герой, не славный, просто сам по себе.

— Это уж позвольте мне решать, герой или не герой, — в голосе сказителя звучала обида. — А я отлично вижу…

— Вижу, — с насмешкой перебил Лешага. — Нечего тут видеть. Лучше давай, расскажи, что ты там с утра пел.

— Про «Молодой лес»? — обрадовался Тиль. Молчание было для сказителя непосильным испытанием.

— Ну да. Про Шаолинь.

— Сейчас, — Тиль начал прокашливаться, прочищая горло для песни.

— Да не завывай ты, что ветер в трубе. Коротко расскажи.

— Как это?! — искренне удивился сочинитель. — Но это очень красивая история! О верности и доблести, о злой измене…

Договорить ему опять не дали.

— Что ты знаешь о монастыре? — с нажимом спросил Леха. — Где он, как туда попасть, долго ли идти?

— Об этом в песне ничего нет, — откликнулся растерянный сказитель. — В ней описывается, как полчища врагов осадили эту маленькую обитель, как храбро сражались ее защитники, как в конце концов врагу удалось ворваться в стены монастыря и разрушить святилище. Только пятеро монахов спаслись тайным ходом, и обещали они сохранить жившее там воинское искусство и память о великих знаниях горной обители. «Станет лес молодой старым, но песнь о нем не умрет», — Тиль все же не удержался от цитаты.

— Что? — очень тихо сказал Лешага, чувствуя, как сердце обрывается в его груди.

— Я говорю — песнь не умрет, — испуганно прошептал сказитель.

— О монастыре что ты сказал? Он разрушен?

— Да, лишь пятеро спаслись.

— Ты знаешь их имена? — требовательно спросил Леха.

— Нет, откуда? О них в песне нет ни слова. Что с тобой, доблестный рыцарь? Лешага, что с тобой?

Воин молчал. Нет, он не просто молчал. Тилю вдруг показалось, что все обыденные звуки: потрескивание костра, бормотание раздольников, суматошный крик ночной птицы — вдруг единым потоком устремились в это молчание и стихли, точно растворились, канули в бездну. Вокруг стало очень тихо. Сказитель заерзал на месте, чувствуя себя виновником этого гнетущего затишья. Впервые в жизни язык его прилип к небу. И, как он ни силился, не мог произнести ни слова.

— Что с тобой, Лешага? — подскочил всполошенный Марат.

— Леха, милый, что случилось? — выросшая, словно из-под земли, Лилия прильнула к своему мужчине.

Тот безмолвствовал, лишь процеживал воздух сквозь зубы, как после удара под дых.

— Все нормально, — превозмогая шок, наконец выдавил ученик Старого Бирюка. — Все…

— Ну что ты, я ведь вижу, — дочь старосты поглядела в глаза любимого. Его застывший взгляд был полон боли. Сжавшиеся в булавочную головку зрачки, казалось, смотрели лишь в глубину души воина.

— Сейчас встаем, сворачиваем лагерь и идем, — тихо скомандовал бывший страж.

— Куда? — удивился Марат.

— К Трактиру.

— Но если людожоги выступили два дня назад, они уже там! — не унимался чешуйчатый.

— Когда придет время, я узнаю об этом, — шушуканье меж раздольников усилилось, — у нас еще есть шанс их опередить, крошечный, но есть.

Лешага выговаривал необходимые слова с невероятным трудом.

— В Трактире много людей, умеющих держать оружие, — продолжил он. — И самого оружия много. Надо предупредить обитателей.

— Но если они, — Марат кивнул в сторону реки, — уже там, тогда что?

— Тогда придется отступать. И очень быстро отступать. Но если мы знаем, должны поднять тревогу, иначе мы тоже будем виновны в гибели священного места Дикого Поля. Надо спешить. Меньше разговоров. — Лешага обнял стоявшую рядом девушку. — Мне было бы спокойнее, если бы сейчас ты была дома.