Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

— Нет, не пойдешь! — упрямо заявил юнец.

Черный недобро гавкнул, и Стая мгновенно отозвалась.

— И нечего на меня лаять! — глаза Марата недобро вспыхнули, клыки обнажились в оскале. — Куда ты пойдешь?! По лесам шарахаться?! Для Стаи коров загонять?! Ты — герой. Может, сам Ноллан неведомо как тебя коснулся при рождении! Именно тебе судьбой предначертано вступить в борьбу с Темным Властелином и одолеть его. Только после этого Ноллан и Дедмороз смогут опять вернуться на землю! Они помогают тебе, что есть сил. Думаешь, просто так и эти псы, и вот раздольники, и я пошли за тобой. Ты — вождь! И не думай отказываться!

Лешага молча глядел на разошедшегося соратника. Никто и никогда еще не рисковал так говорить с ним.

— Ты зря-то не бушуй, захочу, так и коров загонять пойду. Мое это дело, — Черный радостно замолотил хвостом по опавшей листве. — Шел бы ты, свои бредни сказителю напел, — выждав, пока драконид выдохнется, спокойно ответил Лешага. — Ему понравится. И вспомни, что я тебе о деревьях говорил.

— И напою! — тут же насупился юнец. — Чего мне вспоминать, я не забывал, только ж и ты не забывай. Я ведь правду говорю. Не веришь? Давай, нагибай свои деревья.

Лешага смотрел на Марата. Тот ничуть не шутил. Леха вспомнил те давние дни, когда сам проходил такое испытание — две согнутые березы, в бездумном стремлении распрямиться, буквально разрывали его тело. Глаза лезли на лоб от боли, кровь сочилась из прокушенных губ, привлекая десяток обрадованных мух. Старый Бирюк, казалось, в полной безучастности глядел на мучения ученика, на вздувшиеся от напряжения мускулы, на заливающий глаза пот. Лишь когда Леха почувствовал, что теряет сознание, будто стальная молния пронеслась над ним. Деревья выпрямились, а Лешага рухнул в траву с обрезками веревок на запястьях. Старый Бирюк ощупал его, будто выбирая кусок мяса на ужин, развернулся и ушел, оставив ученика лежать на земле, переводить дыхание. Леха тогда даже не сразу узнал, выдержал он испытание или нет. Кажется, Бурый удерживал деревья куда дольше. На то он и Бурый…

Три долгих, почти бесконечных дня они с побратимом терялись в догадках, пока, наконец, учитель не пришел и не повел их к срывающемуся со скалы ледяному потоку забираться вверх по неприметным уступам под струями талой воды, текущей из родника.

— Проваливай, — устало процедил воин. — Не дорос ты еще.

— Я уйду, но правда останется, — обиженный Марат поднялся и пошел к костру, провожаемый ворчанием Черного. — Да, кстати, — чешуйчатый повернулся к воину, — ты приказал оттащить тело атамана. Исмаил со слугами украли его дробовик, патроны и нож. Будь настороже. Не ровен час…

— Я сказал ему взять оружие. Он взял, — Лешага пожал плечами. — Здесь стрелять не начнет. За жизнь свою побоится.

Лешага прикрыл глаза, слушая и оглядывая ночной лес. Где-то далеко поспешно удалялись караванщик со слугами. Они спешили, опасаясь погони, и потому не рискнули, как было принято среди торговцев, устроить привал до рассвета где-нибудь на ближайшей поляне.

«Боятся, — лениво подумал Леха. — Причем меня больше, чем дикого зверя. Конечно, как же иначе, мне ведь убить — что водицы испить». Он вспомнил плот и поединок с живоглотом, бой с прорвами и восторженные глаза Марата. Тогда бы тот вряд ли додумался до подобных слов. Это ж теперь все стало привычным да обыденным. Это Солнце, оно восходит, потому что оно — Солнце. Это Лешага, он убивает, потому что он — Лешага. Ученик Старого Бирюка понимал, что в чем-то Марат прав, и от этого становилось вдвойне обидно. Обидно и непонятно.

С одной стороны, скажем, для Черного, убийство — лишь форма жизни.

А с другой — разве не из-за этого он сам в глазах юнца и вождь, и герой, и должен теперь шутя побеждать какого-то неведомого Темного Властелина. Но разве тот же Бородач, который сейчас валяется посреди леса остывающей мясной тушей, разве он за свою жизнь убил меньше людей? Выходит, он такой же герой и вождь? Если да, зачем мне это?

А если нет, в чем разница? Леха поежился, не находя ответа.

Давящее ощущение упершегося в затылок взгляда не проходило. «Неужто и правда тот самый Темный Властелин, о котором тут кричал Марат, отыскал меня и теперь глядит, выжидая? Глядит, точно удав, стараясь захолодить сердце добычи, заставить сдаться, впасть в панику, замереть на месте, сложив лапки? — Леха мотнул головой, пытаясь освободиться от навязчивого чувства. — Ну уж нет, тому не бывать! А властелин он там, или не властелин, мне дела нет».