Михаил Манахов - Арест карбонария. Поэма в одиннадцати частях с прологом, эпилогом и послесловием

Восемь лет с наследьем Бонапарта
Воевал Священный лже-союз.
С ним под шум речей и треск петардный
Александр тащил свой тяжкий груз.
А страна тем временем страдала
Под пятой вельмож-временщиков.
Набираясь злобой, изнывала
Чернь от рабских гибельных оков.
Общество мятежных офицеров
Планы не отставило свои.
Александру не хватало веры,
Друга бескорыстного, любви.
Верить в Бога он не научился,
Хоть и знал, что Бог ему помог.
Он в своей гордыне не смирился.
Потому был в жизни одинок.
И друзей теряя понемногу,
Новых он уже не находил.
Где тот друг тебе, наместник бога,
Кто бы не с царём, с тобой дружил?
И любовь, свободная, как птица,
Избегала царское чело.
Ей в хоромах царских не сидится-
Упорхнёт она всему назло.
Рабство – суть любых земных законов.
И законы те не обойти.
А любовь не признаёт препоны,
Ей с порядком букв не по пути.
Александр знал про то и помнил,
Что его любимая Софи
Рождена в любви, но не в законе,
А к жене законной нет любви.
Бабушка его Екатерина,
Деспот на престоле и в семье,
Внукам Александру, Константину
Жизнь скроить решила по себе.
Кем им стать, за них она решала.
Что читать, чем жить, кого любить.
И невест сама им выбирала,
Не трудясь, их мнение спросить.
Потому те двое в жизни личной
Счастье не сумели испытать
И, живя в плену пустых приличий,
Не познали страсти благодать.
Александр юношей незрелым
Вынужден пойти был под венец.
Он был кроткий, робкий и несмелый.
И в любви не сведущий юнец.
Но свою Луизу поначалу
Нежно и по-детски полюбил.
Счастье быть отцом не испытал он.
А потом изменой, как кинжалом
Чувство своё детское убил.
И Луиза не была наивной,
Развлекаясь с ночи до утра.
Возрождала дух Екатерины
В лабиринтах царского двора.
Завела любовные интрижки
И жила в плену сердечных мук,
Жизнь её навеки отравивших
Жалом сплетен, что плелись вокруг.
Лишь в одном она не преуспела,
Не смогла наследника родить.
Не смогла, а может, не хотела
Интересам мужа послужить.
Дочки очень быстро умирали.
Сыновей Господь ей не давал.
Александр, сгорая от печали,
Вида никому не подавал.
За грехи расплата, рассудил он,
Невозможность свой продолжить род.
Об одном лишь небеса молил он-
Пусть проклятье это с ним уйдёт.
А потом в несчастной личной жизни,
От которой грустно угасал,
Встретил он Марию, всех капризней.
Дочь Софи им вскоре Бог послал.
Дочь росла, но хрупкое здоровье
Стало беспокойством для царя.
Мать же, как и всё её сословье
Не блюла законы алтаря.
И Софи её не уважала
За распутность, нравственную грязь.
Александра просто обожала
И его жену Луизу. Князь,
Мнимый батюшка её, Нарышкин
Стоиком рога свои держал.
Что росли из царственной интрижки,
И других грехов, что царь прощал
За свою красавицу Софию,
Чьё лицо, как копия его.
А в салонах светских разносили
Сплетни про неё и про него.
•••
Бедный Александр и дочь его,
Два столь одиноких существа.
Их всю жизнь друг к другу так влекло,
Но по силам только небесам,
Чтоб соединялись острова.
Им семьёй бы быть по жизни надо,
Не изнемогая от разлук.
Хворь Софи не видела преграды
Без тепла его отцовских рук.
И Луиза Софью полюбила,
Значит в сердце царь её был свят.
Жалко, что судьба не сохранила
На земле безгрешное дитя.
Жаль, не жить цветам на чуждой почве,
И однажды бедная Софи
Вознеслась на небо непорочной.
Незаконный плод земной любви.
Это был удар невыносимый.
Наказанье божье видел в нём
Александр. И жить не стало силы,
Жизнь его осталась вся в былом.
Следом были новые знамения.
Вспыхнуло вдруг Царское Село.
Храм тогда сгорел Преображенья.
Сумрачно на царское чело
Ляжет тень фатальной, горькой муки
Он поймёт-то плата за грехи.
Храм сгоревший-это мир, что рухнет
От разгула бешеных стихий.
Превратившись в призрака при жизни
От жестоких горестей, утрат,
Изводил себя царь укоризной,
Что нельзя на десять лет назад
Жизнь свою вернуть и всё исправить,
И покой душевный обрести,
Навсегда злосчастный трон оставить,
И страну, быть может, тем спасти.
Но судьба потоком мутной жижи,
Александра мчала по стране
Всё бегом, в бега. Но только ближе
Видел смерть он в каждом новом дне.
•••
День, когда Нева, набравшись силой
Превратилась вдруг в девятый вал
И собой столицу всю накрыла,
Страшно Александра напугал.
Он увидел: на Руси восстанье
Огненной секирою пройдёт
По судьбе людей и мирозданью,
И страну вверх дном перевернёт
Словно та могучая стихия,
Что ломала стены и мосты
И в потоке грязном утопила
Чистые, наивные мечты
Юноши со статью Аполлона,
С праздною, но нежною душой,
Чья судьба, разбив Наполеона,
Превратиться в призрак чуть живой.