Глава рода

Да, уж. Лекарка не могла с ними не согласиться. Сейчас видя его голого, она невольно любовалась его статями, чувствовала его мышцы и подтянутое и сухое тело, как у хищника, но больше всего её удивляло то, что было ниже пояса.

«Не знаю, кто его так одарил Светлые боги или же этот христианский бог, но одарили парня щедро.» — мелькнула у Настёны мысль, ведь сейчас не более чем в локте от её лица тяжело покачивался здоровенный мужской орган, хоть и покрасневший от ожога.

Зачерпнув новую порцию мази, лекарка продолжила размазывать её по ожогу и аккуратно втирать в кожу, при этом уже вполне привычно размышляя о своём, что не мешало ей выполнять привычные действия по лечению. Женщина даже не сразу заметила, что уже она покрыла мазью ноги Митьки и теперь всё так же нежно втирала лекарство в его чресла. А дошло до неё это только тогда, когда в ладони неожиданно стало что-то крепчать и становиться горячее. Вынырнув из своих мыслей, Настёна пораженно уставилась на то, что держала в руке. Да, она видела, что Митька щедро одарён и что, болтается у него между ног, но то, что его орган так отреагирует на обычные движения… Движения… Женщину озарило и проскочившая мысль была словно молния Перуна на её голову. Она ведь втирала мазь в орган четырнадцатилетнего отрока. Да он же девки ещё не одной не видел. А зная, как его тренировал Павел, то ему даже целоваться и втихую тискаться с ними было не когда.

Лекарка не прервала своих движений, чтобы не выдать замешательство, а Митька просто стоял с закрытыми глазами и млел, и было не понятно, от чего больше, от прикосновений женщины или от прохладной мази на ожоге.

«Сильно его Анька ошпарила. Даже не чувствует, как у него всё вздыбилось.» — подумала женщина, любуясь крупной дубиной отрока с крупным, красным навершием.

Но всё же Митька почувствовал неладное, открыл глаза и опустив их вниз, сперва поражённо смотрел на свою бушующую плоть, и лишь через пару секунд дёрнулся прикрыться, когда до него дошло, в каком он виде перед лекаркой.

— Не дергайся, — с улыбкой сказала женщина, продолжая втирать мазь.

— Тёть Настёна, я не это… Я даже не почувствовал… Прости пожалуйста, Настёна Никифоровна, бес попутал… — испуганно затараторил Митька.

— Да, успокойся. В порядке всё. Я не злюсь. Наоборот, радуюсь, что ты здоров. — мягко, своим лекарским, успокаивающим голосом сказала Настёна. — А то, что не почувствовал, так это и не удивительно. Боги миловали, что ты в масле шулята себе не обварил.

Отрок всё же не сразу успокоился, но лекарка спокойно продолжала свою работу, и вскоре Митька подзакинул голову, глядя куда-то в потолок над дверью, продолжая сопеть, только теперь в этом звуке слышалось и удовольствие. Настёна улыбнулась уголками губ, втирая мазь по всей длине его копья. Парень явно получал удовольствие, да и стыдно признаться, но она сама чувствовала, как начало покалывать в животе, как горячо стало в её мясных воротах и каким влажным стало её лоно.

В скором времени лекарка почувствовала, как в платье стало тесно её соскам, которые приятно тёрлись о лён, вызывая в ней волну жара и приятных ощущений. И ей пришлось подивиться тому, как вынослив мальчишка. Любой другой неспелышь, не знавший женщины уже давно разбрызгивал бы семя от ударившей в голову и чресла бурлящей крови, но Митька лишь громко сопел, и Настёна решила, что это из-за ожога он едва чувствует её прикосновения, а ей уже хотелось увидеть, как он выплеснет своё семя. Она понимала, что это греховное желание, особенно по отношению к сыну подруги, который годился ей в сыновья, но она ничего не могла с собой поделать. Муж уже третий год как умер на охоте, сцепившись с медведем, с тех пор у неё никого и не было, а сейчас она была такой пышущей жаром и влагой, словно ей семнадцатая весна.

Митька же, не видящий и не слышащий ничего вокруг, прикрыв глаза наслаждался ощущениями. Он не видел раскрасневшееся лицо лекарки с глазами затянутыми томной поволокой, не видел, как она облизывает пересохшие губы, не видел, с каким удовольствием она захватывала ладонью сочащуюся смазку, тут же размазывая её по стволу, не видел, как она нет, нет, да проведёт рукой по груди, на мгновение сжав в пальцах сосок, не слышал шорох простого льняного платья, когда её пальцы нырнули среди разведённых ног и вынырнули влажные. Отрок не видел, как Настёна снова сменила руку и теперь мазь в его дубину втирала рука с влажными пальцами, которые только что побывали в лоне женщины. Хотя какая мазь. Лекарка уже просто мяла и гуляла пальцами по органу отрока, желая увидеть, как он выплеснет семя, почувствовать его запах, размазать между пальцами оценив густоту, а может и попробовать каплю на вкус…