Евгений Марков - Имперская сказка

Сознание без тела, именно так Андрей ощутил себя. Когда проснулся, не чувствовалось вообще ничего, ни боли, ни других чувств, связанных с телом. Только память, вся прошлая жизнь Андрея Викторовича Трифонова, с особой кристальной четкостью последние минуты и смерть. В начале казалось, что и другие события в жизни помнятся с необыкновенной отчетливостью, лица родителей, друзья, прочитанные книги. Невский проспект, Дворцовая площадь, дом на Варшавском шоссе, где квартира родителей, парк Победы недалеко от дома, все казалось отображалось в памяти с необыкновенной фотографической отчетливостью. Но потом пришло понимание, что память не стала четче, события и лица помнятся с той же степенью подробности как при жизни, без тела эти картинки стали просто чище, четче. Андрей никогда не верил в загробную жизнь, был материалистом и атеистом, хотя временами, как и у каждого человека закрадывалось сомнение. И вот теперь он понял, что ошибался. Удивляло, что не было никаких светящихся туннелей о которых вспоминали вышедшие из комы, его никуда не несло, не было вообще никакого света. Только тьма и память. Может быть потусторонний мир – это компьютер, в котором находятся программы-сознания умерших людей, привязанные к облачным дискам воспоминаний, а вся бесконечная жизнь после смерти – это просмотр этих дисков?

Неожиданно он ощутил веки и сразу открыл глаза. Андрей осознал себя лежащим на кровати и укрытым теплым одеялом. Была глубокая ночь. Виднелось окно с бликами света за ним, то ли луна и звезды, то ли свет фонарей. Слышался легкий шум за окном, ветер и может быть дождь. Как же ему удалось выжить? И почему не чувствуется никакой боли, даже какая-то эйфория и необыкновенная легкость. Наверное, его накачали обезболивающими наркотиками, отсюда и такое впечатление подъема и здоровья, надо попробовать пошевелить рукой, затем ногой. Он ждал от движений боль, но нет, конечности двигались безболезненно. Теперь надо встать и подойти к окну.

Прошлепал босыми ногами по холодному полу, отодвинул занавеску и посмотрел в окно. Он был на втором этаже, внизу деревья, то ли лес, может сад, несколько фонарей со странным мерцающим светом. Неожиданно его внимание привлекла рука, его рука стала как бы намного меньше и худее, свет был слабым, может это иллюзия из-за плохого освещения? Андрей ощупал себя, он стал меньше!

Боже, сколько же он пробыл в коме, что потерял столько веса. Кто-то заворочался и засопел, в палате еще люди. Конечно, с чего бы у него отдельная палата, удивительно, что так мало света, должно быть много медицинских приборов с лампочками и светодиодами, где они? Раздался окрик с улицы и что-то похожее на фырканье лошади. Больница расположена за городом, ну да, его же завалило в парке Гатчинского дворца, то есть это какая-то больница в Ленинградской области, а странности восприятия связаны с первым выходом из комы. Надо вернуться и лечь спать, после сна его сознание, наверное, станет более адекватным. Неожиданно сильно захотелось спать. Подушка была тонкой и жестковатой, одеяло шерстяным, матрас тонким, неудивительно для больничной палаты, хотя кровать похоже деревянная, может для деревенской больницы это обычно?

Андрей закрыл глаза, пытаясь уснуть. Вместо сна его сознание заполнилось цветным вихрем, закружились лица, огромный бородатый мужчина, женщина со строгим лицом, худой мальчик лет десяти, отец, мать, брат – щелкнуло в сознании. А затем нахлынул вихрь картинок.

Вот они сидят за столом, бородатый мужчина добро и снисходительно улыбается, ловко орудуя вилкой и ножом в огромных ручищах, красивая женщина с высокой прической в элегантном светлом платье оживленно рассказывает мужу о прогулке по Невскому и об участниках променада, ее комментарии меткие и довольно язвительные. Маленький Георгий роняет лепешку с вареньем и закатывает под стол. Мама прерывается, и нервно отчитывает неряху, сердце замирает от испуга, маму лучше не сердить. Сейчас после убийства деда она лишена этих прогулок. Картинка трехлетней давности.

Комната игрушек с железной дорогой, вагончики, рельсы – все необыкновенно красиво и детально изготовлено. Множество солдатиков и кавалеристов, из кости, дерева, оловянных, многие настоящие произведения искусства. Недавно все это перевезли из Аничкова дворца в Гатчинский.

Испуганное лицо матери и обеспокоенное отца в день смерти деда.

Гимнастическая комната, Чарльз Хис любимый учитель с седыми бакенбардами, и я наблюдаем как подтягивается на перекладине Джорджи, перед этим я подтянулся семь раз, и братик из последних сил пытается на один обогнать, удается, он опускается без сил.