Пётр Безруких - Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

Напечатали новые купюры номиналом в один, два, пять, десять, двадцать, пятьдесят, сто, двести и пятьсот рублей с девятью степенями защиты по технологиям конца XX века, и новый советский рубль стал самой защищённой валютой в мире. Подделать новую купюру казалось просто невозможно. Политику с денег убрали, пойдя по проторённому пути постсоветской России и изобразив на купюрах города, памятники и великие советские стройки. На самой мелкой, зелёного цвета, купюре в один рубль был изображён вид гавани Фэйрфакс города Порт-Морсби со стороны залива Папуа, а на самой крупной, розового цвета, купюре в пятьсот рублей – Красная площадь с мавзолеем Ленина – Сталина и Кремль.

Реформа не решала никаких финансовых проблем, а носила исключительно имиджевый характер. За счет снижения номинала денег создавался образ сильного

рубля, а за счёт высокой защищённости он теперь казался очень ценным и привлекательным. Ещё введение новых денежных знаков упорядочивало наличное обращение. Это стало заявкой нового правительства на мировую валюту. Только для того, чтобы рубль стал конвертируемым, требовалось ещё очень многое, и, прежде всего, от нового наркома экономики и финансов господина Леонтьева, который работал по двадцать часов в сутки, не покидая своего кабинета.

Советскому правительству повезло, и большую часть золота нацистской Германии удалось захватить, примерно на триста миллиардов долларов. Это произошло потому, что во время войны Валентин Денисович Емельянов ворон не считал, а создал специальное Управление НКВД, которое отслеживало все перемещения ценностей на территории оккупированной немцами Европы. Следили через агентурную сеть, с помощью дальних беспилотников, высаживали молниеносные авиадесанты и забрасывали разведгруппы в тыл врага. Захватили десятки эшелонов с золотом, которое немцы хотели спрятать. Кроме этого Бекетов знал номера счетов в швейцарских банках, где нацисты хранили деньги и ценности, и после войны круто наехал на швейцарских банкиров. Те вынуждены были расколоться и с огромной неохотой перевели деньги на счета СССР.

Прижали ещё двух господ, сочувствовавших нацистам, – президента Аргентины генерал-майора Эдельмиро Хулиана Фарреля и испанского каудильо Франсиско Франко, после чего извлекли оттуда ещё несколько десятков миллиардов долларов в золоте и бриллиантах. Конечно, трофеями пришлось делиться с союзниками, но на переговорах Бекетов развёл такую сложную политическую бухгалтерию и выпустил на сцену совершенно несговорчивого Молотова, что ни о каком дележе поровну на троих речи уже не шло. Франции отдали её золотой запас, а остальные союзники получили только третью часть золота Германии в обмен на отказ СССР от доли в японских финансовых трофеях. Черчилль с Рузвельтом за это на Бекетова сильно обиделись.

«Ничего страшного. На сердитых воду возят, а на дутых кирпичи», – подумал Бекетов и приказал перевезти все ценности в Москву.

Таким образом, он забрал примерно на сто тридцать миллиардов долларов немецкого золота и драгоценностей, и это во многом решало финансовую проблему. Золотые запасы СССР к концу войны составляли всего около пяти миллиардов долларов – кошкины слёзки для грандиозных проектов. Правда, вся остальная ограбленная немцами Европа, кроме Франции, Испании, Швейцарии, Швеции, Болгарии и Финляндии, осталась без золота и повисла у Советского Союза на шее. Но это казалось меньшим злом, чем раздать золото всем и самим остаться ни с чем, лучше уж содержать нищих родственников.

На внеочередном декабрьском Пленуме ЦК ВКП (б), прошедшем с 11 по 15 декабря 1944 года, утвердили экономическую программу и финансовый план на IV пятилетку, разработанный и представленный наркомом экономики и финансов СССР Леонтьевым. В конце декабря, перед самыми новогодними праздниками, Верховный Совет СССР принял огромный пакет законов в сфере экономики, финансов и налогообложения, а также изменения в Гражданский и Уголовный Кодексы. В Советском Союзе начинались реформы Бекетова и первая бекетовская пятилетка.

***

Комиссар государственной безопасности 3-го ранга Станислав Щербаков шёл по вечерним улицам Мюнхена. Была пятница 22 декабря 1944 года, последний день службы перед рождественскими праздниками, которые начинались послезавтра и продлятся до 2 января. Днём выпал небольшой снежок и слегка похолодало, будто природа чувствовала приближение праздника и хотела украсить его подобающе. Станислав шёл прогулочным шагом в ресторан «Hackerhaus», где они договорились встретиться с Илоной, и он ещё позавчера заказал столик для двоих.