Маргарита Мартынова - Двадцать два дня. Из цикла «Кто я?»

© Маргарита Мартынова, 2022

ISBN 978-5-4493-0753-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Доктор! Скорее! У нас беда! Мадам Жанна упала с лестницы!

– Святой Петр! А ваш месье?

– Ой! Это другая история! Он сейчас совсем помешается! Мадам упала, но в себя не приходит! Сделайте же что-нибудь!

– Успокойся, Аннет, уже одеваюсь! Что за беды вечно падают на этот дом…

Граф Анри де Барвиль вернулся домой под утро, когда на небосклоне уже поднималось солнце, обливая своей краснотой спящий Париж, и устало сел в кресло, предоставив заспанному слуге возможность снять с себя сапоги.

Сзади прозвучали легкие шаги, сопровождаемые шуршанием ткани, и молодой женский голос сказал:

– Дорогой супруг, вы сегодня играли дольше обычного…

– Моя Луиза, прости, ты совершенно права! – тот повернул голову и посмотрел на жену. – В клубе в этот раз было чрезвычайно интересно, – граф вытянул ноги и, жестом подозвав к себе молодую жену, усадил её на свои колени. – Если бы я был беден, то после сегодняшнего вечера мог бы стать богат.

– Анри! – с укором воскликнула Луиза. – Ты пользуешься правом сильного игрока, разве это правильно?

– Ничего подобного. Я играю ради процесса, а не результата. Ты представляешь, бедняга все проиграл. Всё. Совсем. Даже заложил под расписку фамильное кольцо жены, – граф нервно хохотнул. – А ведь я и другие не раз просили его прекратить делать ставки. Эх, игра-игра…

– И… – девушка пристально посмотрела на мужа. – Что вы теперь с друзьями хотите сделать?

– Ничего. Завтра я хочу навестить его и предложить реванш, – граф почесал под усами. – Конечно, я поддамся, позволю ему вернуть назад все, что он проиграл. Может быть, даже сверх этого… Эх, игра-игра! Вся жизнь – это игра! Никогда нельзя чрезмерно увлекаться! Ты бы видела лицо этого бедного нотариуса, я уж хотел оплатить ему кучера, чтобы он мог добраться домой, но он ушел пешком… О, жизнь это загадка! Дорогая, ты почему не в постели?

– Я там уже была. По традиции жду, когда мой муж возвратится с клуба…

– Семейная жизнь тоже, как игра, Луиза… – граф встал с кресла. – Идем спать…

Доктор Сажо поневоле подумал о том, как удачлива его новая пациентка. Лестница дома четы Обедьен была высокой и довольно крутой. Упасть оттуда – могло быть равносильным самоубийству, но, к счастью, молодая женщина была абсолютно цела. Правда, прежде, чем осмотреть её, доктору пришлось настойчиво попросить слуг отвести подальше убитого отчаяньем и ужасом мужа молодой женщины. Жанну Обедьен перенесли на второй этаж и уложили в постель.

– Доктор, и что теперь? – спросила горничная Аннет, теребя свои манжеты.

– Будем ждать, – он развел руками. – Очень затяжной обморок, ушиб на лбу. Больше никаких травм я не увидел. Она везучая. Как её угораздило?

– Потеряла равновесие, – немного сухо ответила служанка и покосилась в сторону двери. – Бедный месье Жан…

– Сварите ему что-нибудь горячее и угомоните хоть как-нибудь, а то мне придется заняться ещё и им… – вздохнул доктор и сочувственно покачал головой. – Тут не знаешь, что пожелать этому бедняге…

Прошло несколько минут гнетущей тишины. Ничего не менялось. В просторной комнате вокруг постели стояли врач и служанка. Огромный подсвечник на прикроватной тумбочке придавал происходящему оттенок мрачной суровости. Дверь в спальню осторожно открылась и внутрь заглянула слегка лохматая седая мужская голова.

– Есть изменения?

– Никаких, Жером, – ответила Аннет. – Как месье Жан?

– Мари внизу все продолжает свои маневры и пытается заставить его съесть что-нибудь…

Горничная снова потеребила свои манжеты и бросила на постель робкий взгляд.

Жанна Обедьен была высокой изящной блондинкой с аристократически длинными руками и пухлыми губами. Её нельзя была назвать красавицей, но и дурнушкой она не слыла. Гасконский профиль странно сочетался со светлой кожей молодой женщины, порой, порождая странные сплетни о ее происхождении, которое было малоизвестным. Сейчас практически весь Сен-Жермен её знал, как мадам Объеден, несколькими месяцами ранее её девичье имя звучало иногда только в Париже.

Доктор Сажо наклонился к больной, потрогал её лоб, пощупал пульс и снова вздохнул.