Андрей Березняк - Самый яркий свет

Дюпре не ответил сразу, подождав, пока человек поставит на столик мой кофий и шоколад. Вряд ли местные служки понимают английский, но рисковать мой собеседник не хотел.

– Ваш отец умер…

– Был убит, – снова перебив графа, поправила его я.

Он поморщился, но продолжил.

– Его смерть не обнуляет его долги. По закону они должны быть покрыты из принадлежавшего ему имущества. Это его апартаменты, земли, акции.

– Вклады, мистер Дюпре, вклады.

– Не важно, пусть будут вклады. Вы незаконно владеете всем этим, и сами знаете это.

Я откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на англичанина. Он донимал меня письмами, дважды подходил ко мне на приемах, но теперь решился на встречу, очевидно, даже не подготовившись к ней. Я бы проигнорировала его приглашение, если бы не одно.

Уверенность в том, что именно эта островная мразь имеет отношение к убийству моего отца.

– Мистер Дюпре, Вам известно, что я не получала наследства?

– Как не получали? Я узнавал, владелицей всего имущества мистера Платона сейчас значитесь Вы.

– А Вы не интересовались, когда я стала владелицей этого имущества? Вижу, что нет. Так вот, и апартаменты, и земли, и вклады записаны на мое имя с тринадцатого года. Сейчас у нас на дворе 1817, двадцать шестой год правления Его Величества Императора Павла, да продлит Мани его царствование. Мой отец был убит, – тут Дюпре снова поморщился, – в 1816 году. То есть через три года после того, как подарил мне все свое состояние, которым потом управлял по моему доверению. О чем в нотариальных книгах есть все записи. Так что уберите свой нос от моей собственности.

– Вы женщина, – снисходительно заметил граф.

– И что? – деланно изумилась я, хотя уже понимала, к чему клонит англичанин.

– И Вы не замужем, – продолжил он. – Вы не можете быть собственником имущества, поэтому эта воля Вашего отца не могла свершиться.

– Мистер Дюпре, – снисходительностью в моем голосе можно было пересластить и шоколад, который я тут же попробовала.

Да уж, мой тон и в самом деле сахарнее, несмотря на отличное качество принесенного десерта.

– Мистер Дюпре, к счастью, мы не в Англии, а в цивилизованной стране, – графа на этой фразе перекосило так, что я понадеялась на удар, который свалил бы его без шансов, но – увы. – В России женщина имеет те же права собственности, что и мужчина. Более того, если я найду достойного жениха, обвенчаюсь с ним, то все мое останется только моим. Еще при Петре Великом его указом женщины у нас получили право распоряжаться своим имуществом. Нынешний Государь еще в прошлом веке окончательно решил – женщинам скарбом и землею владеть. Так что попрошу меня больше не донимать своими фантазиями, мистер Дюпре. За Вашу мелочность не желаю называть Вас графом, хотя приличия требуют. Так что, граф Каледонский, возьмите свой член и засуньте его в свою же собственную задницу!

Все же удалось пробить мне эту врожденную английскую маску деланного безразличия: Дюпре поперхнулся чаем и закашлялся. Человек, услышавший его страдания, дернулся было помочь, но я жестом остановила его порыв. Фаравахар на груди сверкнул, отразив низкое уже солнце, и служка замер на месте.

– А еще, Александр, Вы видите это? – я показала на крест, заключенный в круге. – Не пяльтесь на мою грудь, она не про Вас.

– Ходят слухи, что множество мужчин не только глазели на нее, но и лапали, – сиплым голосом попытался задеть меня граф.

– А еще ласкали губами, языком и вцеплялись в соски зубами, – все же хорошо, что английский в Петербурге и в России вообще совсем непопулярен, не то все же вышел бы скандал в заведении, пойми кто мои речи. – Но Вы опять же, Александр, плохо знаете страну, в которой пытаетесь делать свой бизнес. Мне никто ни слова не скажет за мои любовные увлечения. Простая дворянка будет ловить на себе неприятные взгляды в обществе, но и ее репутацию это не уничтожит. Такое поведение не приветствуется, но в наше время не осуждается. А уж мне простится все. Вот из-за этого.

И я щелкнула ногтем по серебру символа своей веры.

– Ведьма, – прошипел Дюпре.

– Освещенная, – поправила я, сказав это по-русски.

Несколько посетителей за соседними столиками обернулись. Кто-то посмотрел на меня с долей страха, кто-то с восторгом.

Все привычно.

– Освещенная, – попробовала я перевести это слово на английский. – Та, на кого упал Свет. Одна из тех, кем богата Империя.

– Господь проклял ее такими, как Вы!

– При этом ваша компания выискивает освещенных по всей вашей империи, пытаясь закабалить их на службу. Человек! – позвала я служку. Я закончила, благодарю за чудесный шоколад. Кофий тоже неплох.