Уилбур Смит - Крик дьявола

— Ты… — Закрыв глаза, он силился что-то сказать. — Прошу. Не умирай. Останови.

— Ты установил ее на семь часов? — Продолжая держать его голову, она от нетерпения дернула ее к себе. — Скажи же, ради Бога, скажи мне!

— Семь часов. Скажи им… скажи им.

Все еще не отпуская его, она взглянула на висевшие в лазарете часы.

Изящные стрелки на белом циферблате показывали без четверти.

— Только не умирай, прошу тебя, не умирай, — бормотал Себастьян.

Роза уже почти не слушала его едва различимые мольбы. Она злорадно торжествовала: теперь она знала когда. Она знала точно. И могла попросить привести Германа Фляйшера.

Она нежно опустила голову Себастьяна на подушку. На столике под часами среди всевозможных скляночек и кювет с инструментами лежал блокнот с карандашом. Она подошла к столику и под подозрительным взглядом охранника написала записку.

Капитан,

мой муж пришел в сознание. У него есть крайне важное сообщение для комиссара Фляйшера. Он будет говорить только с комиссаром Фляйшером лично. Это сообщение может спасти Ваше судно.

Роза Олдсмит.

Она сунула свернутый листок бумаги в руку охраннику.

— Это — капитану. Для капитана.

— Kapitan, — повторил охранник. — Jawohl. — И направился к двери лазарета. Она наблюдала, как он, что-то сказав стоявшему за дверью часовому, передал тому записку.

Роза опустилась на край койки возле Себастьяна и нежно провела рукой по его бритой голове. Начавшие отрастать волосы были жесткими и колючими.

— Дождись меня, милый. Я пойду с тобой. Дождись меня.

Но он вновь провалился в небытие. Тихо мурлыча что-то, Роза приласкала его. Улыбаясь своей внутренней радости, она ждала, когда минутная стрелка доползет до макушки циферблата.

Капитан Артур Джойс лично руководил распределением необходимой для затопления судна взрывчатки. Возможно, давным-давно кое-кому уже довелось испытать то же самое — неизбежность подчинения гласу, прозвучавшему из горящего терновника.

Заряды были маленькими, но расположить их следовало в двух десятках мест непосредственно под обшивкой: планировалось, что взрыв полностью оторвет днище крейсера. Была открыта водонепроницаемая переборка, для минимизации опасности взрыва отсеки с боеприпасами заполнили водой. Жар в печах был спущен, давление в котлах снижено настолько, чтобы пара хватило лишь на последнее плавание «Ринаунса» в один из рукавов дельты Руфиджи.

Крейсер лишился большей части своей команды — для управления судном на борту оставили лишь двадцать человек, остальных перебросили на «Пегас».

Джойс намеревался, преодолев бревенчатое заграждение, провести «Ринаунс» через мины и затопить его выше по течению — там, где две протоки сливались в одну магистраль.

В случае успеха он бы надежно блокировал «Блюхер», пожертвовав лишь одним-единственным судном.

Однако в случае неудачи — если «Ринаунс» затонет среди мин, не дотянув до места слияния двух проток, — Армстронгу придется заводить в дельту с целью затопления и «Пегас». Джойс сидел ссутулившись на мостике в своем парусиновом кресле и смотрел на землю — зеленую линию африканского континента, которую утреннее солнце подсвечивало ярким золотистым блеском.

«Ринаунс» шел параллельно суше в пяти милях от берега. Позади, точно скорбящий на похоронах, плелся «Пегас».

— Шесть сорок пять, сэр, — отрапортовал дежурный офицер.

— Что ж, хорошо. — Джойс поднялся. Он надеялся до последнего. Однако время пришло, и «Ринаунсу» было суждено умереть.

— Сигнальщик, — негромко сказал он, — передай на «Пегас»: «Приступаем к плану “А”». — Это означало, что «Ринаунс» менял курс на рукав дельты. — Будьте готовы принять на борт раненых.

— «Пегас» подтверждает прием, сэр.

Джойс был рад, что Армстронг не передал ничего дурацкого, типа «Желаю удачи», а лишь кратко подтвердил, как оно и должно быть.

— Ну, командир, веди нас к цели, — сказал он.

Было прекрасное тихое утро и спокойное море. Однако капитана эскортного эсминца это вовсе не радовало, он бы с удовольствием уступил год своего старшинства за неделю дождей и туманов.

Его судно шло вдоль транспортного каравана к последнему кораблю, чтобы вынести выговор за то, что тот выбился из общего порядка. Капитан посматривал в сторону западного горизонта. Видимость была превосходной, с топ-мачты какого-нибудь боевого немецкого корабля караван неповоротливых транспортных судов можно было увидеть миль за тридцать.