Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

Как необоснованно подозревал Щербинин, идея выделить купеческий особняк в глубине Замоскворечья пришла кому-то в высокопоставленную голову после прочтения книг незабвенного Звягинцева. Но книги мастера альтернативной истории до кремлёвских палат ещё не дошли. ХОЗУ МИДа выделило харьковчанам здание не хуже, чем получили совпредставители в городе победившего ревизионизма. С учётом московских реалий и технологически-бытового уровня, разумеется, что означало, например, полное отсутствие центрального парового отопления и горячего водоснабжения. Особняк имел собственную угольную котельную, ещё царских времён, едва справлявшуюся с нормами водопотребления начала двадцатого века. Пища готовилась на дровяной печи. Подобное совершенно не могло устроить привыкших к подобающему комфорту харьковчан, и соответствующие части здания были подвергнуты серьезной реконструкции.

Протянули от ближайшей трамвайной подстанции бронированный кабель, установили собственный трансформатор с устройствами защиты. Старый котёл заменили современным твёрдотопливным с модулем пиролиза, требующим загрузки угля не чаще одного раза в сутки, даже в тридцатиградусные морозы. Рядом поставили стокиловаттный дизель-генератор, способный переваривать солярку тридцатых годов и вырабатываемый пиролизным блоком топливный газ. Сваренную на «Серпе и Молоте» по спецзаказу трёхкубовую ёмкость закопали за домом и залили сверху бетоном. Подобные работы по внешнему обустройству выполняли советские строители под бдительным присмотром штатных охранников. Внутрь миссии доступа они не имели и всю «внутрянку» делали переброшенные из Харькова мастера, из доставленных в Москву по железной дороге стройматериалов и оборудования.

На всё про всё ушло почти два месяца и теперь осталось только расставить мебель и технику. В том числе весьма специфическую. Даже по меркам оставшегося за временным барьером мира. Аппаратура радиоперехвата и шифросвязи даже там требовала особых условий эксплуатации. Три тёмные комнаты верхнего этажа экранировали мелкоячеистой сеткой, на чердаке смонтировали базовый блок системы кондиционирования. Снаружи здание отличалось от подобных московских домов лишь белыми рамами стеклопакетов и выступающими с крыши антеннами. Даже защитные жалюзи установили так, что с улицы их можно было принять за декоративный, хотя и непривычный для общего архитектурного фона элемент фасада. Этакое смешение старокупеческого стиля с полётом фантазии Корбюзье и прочих еще не классиков конструктивизма.

Одно не смогли сделать поднаторевшие в евроремонтах строители – обустроить каждому сотруднику, живущим на втором этаже, персональный санузел с душевой кабиной. Планировка здания этому достижению цивилизации решительно не соответствовала, а ломать стены и перекрытия не было ни времени, ни желания. Обошлись «коридорной системой», обустроив лишь представительские апартаменты, выходившие окнами на выложенный крупной тротуарной плиткой двор. Командированному начальству повезло по единственной, можно даже сказать, конструкционно-коммуникационной причине: под единственной комнатой люкса располагалась столовая. Занимавший соседнюю комнату санузел оказался аккурат над кухней и недалеко от выходившей во двор, пристроенной к первому этажу, котельной. Основной помывочно-постирочный комплекс разместили в просторном подвале, ранее используемым «толстопузым купчиной» под склад заморских пряностей. Имбирно-ванильный запах ещё чувствовался в сводчатых казематах, пробиваясь сквозь только что нанесённую интерьерную краску.

Вернувшись из Госплана в пять часов, Михаил успел принять душ, побриться и переодеться, потратив на все процедуры максимум полчаса. Спустившись на первый этаж, он ждал своих спутников в уютном помещении столовой. Собственно, даже столовой это светлое помещение назвать было нельзя. Если отвлечься от окружающих московских пейзажей, то легко можно было представить себя зашедшим в приличное кафе где-нибудь в центре Харькова или даже Киева. Неброский цвет венецианской штукатурки, укрытые лёгким тюлем окна, стойка из иссиня-чёрного дуба, кованая мебель на выложенном гранитом полу. Вглядевшись и пощупав фактуру, можно было убедится, что «дуб» искусственный, гранит – керамический, а внешне неподъемная ковка легко перемещается движением не самой сильной руки.

Щербинин взял себе в стеклянном холодильнике порцию капустного салата и бифштекс с мелко нарезанным картофелем фри. Поставив основное блюдо греться в микроволновке, сделал в автомате чашечку капуччино, отнёс вместе с салатом за угловой столик.