Евгений Токтаев - Пес и волчица

Вечером второго дня марша, во время постройки лагеря, Север сделал замечание Кару за то, что руководимые им легионеры неровно и недостаточно прочно установили колья на валу. Опцион окрысился:

— Мы при Орхомене так ставили. Под стрелами варваров, между прочим. И ничего. Понтийцы только так надевались. Там нас всех плутоновой задницей накрыло, варвары стеной перли, а мы выстояли. Это тебе не на учебном поле палочкой поигрывать... — Секст громко хрюкнул и смачно сплюнул под ноги Квинту, — командир...

Квинт невозмутимо скосил глаза на плевок, посмотрел на опциона.

— Ну, я не орда варваров, но на вал поднимусь, и ты меня не остановишь. Так что все тут переделать. За неисполнение приказа получишь ивовой каши и распрощаешься с должностью.

— Не ты меня на нее ставил, — заулыбался Кар.

— Но я сниму.

Легионеры-землекопы из команды опциона зароптали, никто не сдвинулся с места.

— Выполнять! — рявкнул Север.

Солдаты нехотя подхватили опущенные кирки и лопаты, но опцион остановил их жестом.

— Слова бы делом подтвердить, командир, — Кар, стоявший на вершине вала, скосил глаза вниз, а потом насмешливо посмотрел на центуриона.

Квинт выдержал его взгляд.

— Меч при тебе, опцион? Часовой! Отдай опциону свой щит и пилум.

Север повернулся и спустился на дно рва.

— Убей меня.

Глаза Кара округлились от удивления.

— Ну, чего встал, как столб? — спросил Квинт, -обосрался что ли? Убей меня!

Секст выдавил из себя:

— Да как два пальца обоссать. Только меня потом на крест приколотят. Дурака нашел?

— Ты идиот, Кар? Только что хотел, чтобы я за слова ответил. Ты убил марианскую свинью-дезертира при попытке к бегству. Марианец сопротивлялся и не оставил тебе выбора. Все тебе поверят. Эти овцы, — Квинт кивнул на легионеров, — хором в твою защиту блеять будут.

Опцион медлил.

— Ну, тогда я тебя убью, — Квинт носком калиги ковырял рыхлую землю, готовя себе ступени для удобства подъема. При себе у него была палка из виноградной лозы, символ власти центуриона, и меч, который Север даже не потрудился достать из ножен.

— Погоди, командир! — крикнул один из легионеров, — а если ты Секста одолеешь, что тогда?

— Шкуру спущу.

Опцион решился, перехватил пилум посередине древка, чуть присел, прикрывшись щитом, скорее инстинктивно, чем из опасения противника и изготовился для броска.

Север почти уже вылез изо рва, когда Кар метнул в него копье, целясь в плечо. Квинт взмахнул палкой так быстро, что половина легионеров не успела увидеть ее встречу с пилумом, отлетевшим в сторону. Деревянный штифт, крепивший наконечник к древку, не выдержал удара и сломался. Кар, привычным движением, вывернув кисть, выхватил меч из ножен, висевших на правом боку. Центурион бегом взбирался на вал, лавируя между кольями, один из которых он на ходу выдернул из земли. Секст выждал, когда противник подберется на расстояние удара, и сделал выпад в его левое плечо. Квинт принял клинок колом, а палку обрушил на запястье опциона. Кар взвыл и выронил меч. Не давая ему опомниться, Север, отбросив уже ненужный кол, рванул щит за край на себя и с удовольствием выбил опциону передние зубы, вогнав конец палки ему в рот. Следующий удар поверг Секста на землю. Опцион прохрипел нечто нечленораздельное, его рот и подбородок заливала кровь. Центурион повернулся к остальным легионерам.

— Марш за работу!

Солдаты вздрогнули и бросились выполнять приказ. Они немало повидали на своем веку, но, хотя избиение Кара и близко не претендовало на звание самого впечатляющего зрелища, легионеров все же проняло.

На вечернем построении Север объявил, что не потерпит в центурии ни трусов, боящихся атаковать врага, ни мятежников, нападающих на своего командира. Солдаты молчали. Новым опционом Квинт назначил Барбата. Это вызвало недовольство среди тех, кто при экзекуции не присутствовал. Квинт понимал, что решение рискованное, но авторитеты среди солдат, которых он мог бы поставить на эту должность, были настроены враждебно. Выбор кого-то из них мог дать им повод считать, что центурион прогибается, однако Квинт не исключал и ошибочность такого предположения.

Вскоре после построения, в палатку Квинта зашел, вернее, ворвался, разъяренный Публий Гарса, старший центурион десятой когорты.

— Ты что творишь, марианец?!

— Воспитываю подчиненных, — спокойно ответил Север.

— Кто дал тебе право ставить на должности своих ублюдков?! Какого рожна ты калечишь людей?! Да я тебя распну!