Евгений Токтаев - Тени надежд

Однако, истину говорят – не важно быть, сумей прослыть. Приобретенная репутация помогла Демаду удержаться на плаву даже после убийства царя. Новоиспеченный политик неоднократно лично встречался с наследником Филиппа и нисколько не сомневался в выдающихся способностях Александра. Он не поверил в слухи о его гибели год назад, когда македоняне приструняли вконец распустившихся иллирийцев, и бесстрашно противостоял нападкам Демосфена, призывавшего сбросить македонское ярмо. "Картавый" – так до сих пор звал оппонента Демад, хотя речь Демосфена спустя годы упорных тренировок давно уже приобрела удивительную чистоту и гладкость – предоставил Народному собранию "свидетеля", который лично видел "гибель царя". Все это оказалось ложью. Александру потребовалось всего две недели, чтобы прийти из Иллирии во главе войска и сравнять с землей Фивы, которые так же поверили в его смерть и попытались избавиться от македонского гарнизона. Увидев судьбу Фив, афиняне ужаснулись и чуть ли не в ноги бросились Демаду, только бы он успокоил разъяренного Александра. Сам Демосфен, смирив гордыню, просил противника о помощи. Чего это ему стоило... Но царский гнев оказался столь сильным, что и Демаду не удалось его превозмочь. Потребовалось вмешательство Фокиона Честного, уважаемого всеми, даже врагами, старого полководца, сорок пять раз избиравшегося стратегом – честь, которой не удостаивался даже великий Перикл. Александр оставил Афины в покое и город облегченно вздохнул.

Год назад "смерть" царя оказалась лишь слухом. Теперь она – реальность. Демад не видел тела лично, но горе, охватившее македонян невозможно сыграть.

Ну, так куда? К Фокиону? Вес старика неоспорим, но он, в сущности, вовсе не сторонник македонян. Он поддерживал их только потому, что не видел другой силы, способной объединить Элладу. Сейчас, без Филиппа и Александра, какие из них объединители? Пожалуй, Фокион не скажет ни да, ни нет, предпочтет подождать, не предпринимая скоропалительных решений. Значит, первым делом к Эсхину.

Солнце, давно перевалив зенит, клонилось к закату, растягивая тень, что неслась впереди колесницы, намертво пришитая к ней и, в тоже время, вечно недостижимая.

Возница миновал Мелитские ворота Афин, и его пришлось отпустить: сложно будет колеснице развернуться в узких улочках района Коллит. Здесь уже недалеко и совсем скоро Демад постучался в дверь эсхинова дома. Открыл раб-домоправитель.

– Хозяин дома? – тоном, не терпящим промедления, задал вопрос Демад.

– Нету господина, – важно ответил раб.

– Где он? Отвечай быстрее!

– Он отправился к Эвбулу, – заторопился раб, – к почтенному Эвбулу. На симпосион.

– Немедленно пошли кого-нибудь за Фокионом Честным, пусть прибудет к Эвбулу, да пошевеливайся, – резко распорядился Демад и, почти бегом, заторопился прочь.

* * *

– Один к одному? Уволь, Эсхин, как не противно тебе всюду подражать этим северным варварам? Мы здесь одни, кто оценит это раболепие? Сначала вино в равных долях с водой, потом прикажешь нацепить длиннорукавные рубахи, а дальше что? Штаны надеть велишь?

– Ну что ты, уважаемый Эвбул, – с усмешкой пробасил высокий мощный муж, расслабленно возлежавший перед резным столиком с закусками, – штаны, это по-скифски.

– По-скифски?! – ужаснулся Эвбул, немолодой лысоватый толстяк, поглаживавший ухоженную бороду пальцами, на каждом из которых красовалось по дорогому перстню, – ни за что! Я растянусь на полу, едва пригубив неразбавленное пойло.

– Оставь его, Эсхин! – хохотнул один из гостей, – он нам еще нужен.

– Пожалуй, да, – согласился Эсхин, бывший актер, а ныне известный каждому оратор и лидер всех афинян, кто противился войне с македонянами, – но что за слова слетают с твоих уст, Эвбул? Уж не ослышался ли я? Ты называешь наших уважаемых друзей "варварами"?

– Это тебе они друзья, – буркнул толстяк, – одни убытки от них. То все дружно кричат: "Давай встанем за Филиппа! Нет войне с Филиппом! Война – разорение казны!" То вдруг оказывается, что необходимо вложиться в общее для всех эллинов дело, щедро поддержав его монетой. Да ладно бы просто поддержав! Нет, ведь нужно, как всегда и везде лезть первыми! Коринф за счет государства поставляет пятьсот щитов, а мы поставим тысячу. Зачем? Зачем вечно за счет государства? Или граждане афинские обнищали настолько, что гоплитское снаряжение приобрести не могут? Так им надо тогда, не в Азию идти, а побираться. Все в бочки, к Диогену!