Владимир Свержин - Внутренняя линия

— Сейчас, в преддверии шестой годовщины нашей великой Революции, когда здоровье Ильича подорвано жестокой раной, смерть председателя Реввоенсовета была бы плевком в лицо всей партии большевиков, всему государству рабочих и крестьян. Основателя Красной Армии и кузнеца ее ратной cлавы вот так вот запросто убивают какие-то подонки прямо за столичной околицей!

— Всё это так, Иосиф Виссарионович…

— Но, с другой стороны, — продолжал Сталин, поглаживая темные с рыжиной усы, — настораживают определенные детали. Посмотрите, кто находился рядом с товарищем Троцким в момент нападения? Какой-то попович…

— Но это фамилия.

— Фамилии тоже с неба не падают, Феликс Эдмундович. С кем отправился на охоту наш уважаемый наркомвоенмор? [3] Народный комиссар по военным и морским делам — должность Л.Д. Троцкого в годы гражданской войны. Кто такой этот товарищ Самойлов? Он что, большевик? Может быть, он сидел с нами по царским тюрьмам? Гнил на каторге? Нет! Он бывший царский генерал, приятель Деникина и Корнилова. А если бы пули заговорщиков достигли цели? Нам что же, говорить мировому пролетариату, что председатель Революционного военного совета убит во время охоты вместе с царским генералом?

— Что же вы предлагаете, Иосиф Виссарионович?

— Феликс, дыма без огня не бывает. Конечно, следует отыскать и достойно покарать врагов революции, покусившихся на жизнь нашего уважаемого товарища Троцкого. Но прежде всего необходимо разобраться: что такое была эта перестрелка? Настоящее преступление или только инсценировка?

— Коба, ты полагаешь, что Троцкий, предвидя смерть… — председатель ОГПУ замялся, — Ленина, пытается таким образом подчеркнуть свою значимость?

Сталин опять едва заметно усмехнулся:

— Я не хочу подозревать в такой низости председателя Реввоенсовета. Но обратимся к фактам. Бандиты точно знали, когда и где проедет автомобиль наркомвоенмора. Грамотно разместили засаду. Открыли огонь, но попали только в шофера. С другой стороны, опытных боевиков так легко удалось отогнать выстрелами из пары двустволок. При этом, заметь, тоже не причинив вреда.

— Но прибыл эскадрон…

— Это тоже очень подозрительно. Не слишком ли быстро прибыл? Не ожидал ли он заранее приказа? Почему бойцы сразу не отсекли нападавшим путь к отступлению? Почему дали уйти?

Следует проверить, не причастен ли к делу бывший генерал Самойлов… — Сталин задумался, — а возможно, и другие бывшие офицеры, которые теперь скрывают это?

Не имеем ли мы дело с большим и разветвленным заговором?

Дзержинский молча кивнул. Он понял, к чему клонит собеседник.

— Еще какие-то новости? — спросил Сталин.

— Да. Речь идет об исследованиях профессора Дехтерева…

На темной глади монитора всплыло улыбающееся лицо виртуальной красавицы:

— Милорд, к вам Кристиан де Ладоннель. Утверждает, что вы его вызывали.

— Пусть войдет, — откладывая в сторону посверкивающий золотым пером «паркер», ответил Джордж Баренс.

Дверь приоткрылась, и в нее быстрым шагом уверенного в себе человека вошел мужчина, внешность которого довольно плохо сочеталась со строгим твидовым костюмом. Куда больше гостю пошла бы обтягивающая мощный торс кольчуга, а двуручная секира довершила бы образ сурового викинга, потомком которых, собственно говоря, и был виконт Кристиан де Ладоннель.

— Присаживайся, Крис. — Джордж Баренс указал на кресло.

— Насколько я понимаю, речь идет о командировке? — ответив на приветствие, поинтересовался Кристиан.

— Верно.

— Судя по тому, что меня отозвали из кадрового резерва, намечается что-то серьезное.

— Возможно.

Виконт бросил заинтересованный взгляд на старого знакомого. Лорд Джордж Баренс, общеизвестно, был одним из корифеев агентурной работы Института Экспериментальной Истории и признанным светилом отдела разработки.

— Возможно? — переспросил Крис.

— Именно так. О том, насколько все серьезно, вам как раз и предстоит узнать.

— Далеко отправляться?

— Нет, совсем рядом. Сопредел — рукой подать. Первая четверть двадцатого века.

— Действительно неподалеку. Но… — де Ладоннель пожал широкими плечами, — я же работал в отделе Средних веков.

— Мне это известно, — постукивая по столешнице оперением «паркеровской» стрелы, подтвердил Баренс. — Но из агентуры Института вы лучше других вписываетесь в оперативную легенду. Необходим человек скандинавской наружности с располагающим, добродушным лицом и чуть наивным взглядом.