Андрей Посняков - Дикое поле

Молодой человек напрягся, вытащил из кармана ТТ… Жаль, только два патрона осталось. Ладно, могло ведь не быть и этого.

Выскочить из кустов, приставить к виску Лаатса ствол, потребовать браслет… План, конечно, авантюрный — так ведь больше ничего другого и не оставалось!

Что ж…

— А ну, руки в гору!

Яркий свет фонариков мазнул по глазам!

— Руки вверх, кому сказано? И встать!

Голос казался знакомым…

— Жора, забери у него пистолет.

— Слушаюсь, товарищ лейтенант.

А ведь точно — знакомый! Ну еще бы!

— Андрей!.. Товарищ участковый…

— Тамбовский волк тебе товарищ! Руки-то повыше подними… Вот так! Между прочим, гражданин Собольков, за которого ты тут себя выдавал, вчера благополучно в Хабаровск вернулся. На самолете прилетел, с геологами.

— А ну, шагай… — зло бросил участковый. — Жора, веди его к мотоциклу, там наручниками пристегни и охраняй.

— Слушаюсь, товарищ лейтенант. А как же…

— Кешку Кастета мы и без тебя возьмем, никуда он от нас не денется. «Эспаньола» уже швартуется…

— А вдруг он не по этой тропинке пойдет, а сразу к главным воротам?

— Верно… переместимся чуток.

И снова вспыхнул фонарик. И тоже со стороны — едва только успели выйти на аллею… Ратников, кстати, уже собирался бежать… пока наручники не надели.

— Палить только не вздумай, Андрей Венедиктович! На меня посмотри сначала…

Яркий луч выхватил из темноты круглое волевое лицо человека с густо тронутыми сединою висками.

— Николай Иванович, вы?!

— Ну, слава богу, узнал.

Участковый вытянулся:

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— И ты будь здоров. Василий, ты фонарь-то опустишь когда-нибудь? Все глаза уже засветил!

— Василий! — Михаил рванулся к Ганзееву. — Ты что не долечился-то?

Тот улыбнулся, поправив согнутую в локте безжизненно висевшую на бинте руку.

— Вот и я уже жалею, что его взял… — внимательно оглядывая освещенного фонарями Мишу, ухмыльнулся полковник. — А вы, значит, тот самый капитан… Лейтенант! Что ты его под пистолетом держишь?

— Так это вообще-то — его… — Участковый обескураженно взглянул на ТТ.

— Ну, его — так верни. Верни, верни, что смотришь? Под мою ответственность. Капитан, а с тобой мы позже поговорим… Сейчас, сами видите, некогда. Да выключите вы свои чертовы фонари, сияем тут, как новогодние елки!

Фонари разом погасли.

— Значит так, — послышался властный голос полковника. — На правах старшего по званию… и по должности принимаю командование операцией на себя! Кто против, может потом оспорить рапортом по начальству. Лейтенант, тебе кто с мотобота нужен? Моторист?

— Помощник, — скромно пояснил участковый. — Кешка Кастет. Он двух парнишек в Бердянске порезал.

— Ладно, возьмем и его. Вообще, всех брать нужно. Капитан, лейтенант — быстро со мною к пирсу. Василий — это не к тебе относится. Ты тут у ворот постой — покарауль, мало ли что?

— Товарищ полковник…

— Я приказал, ты — действуй. Остальные за мной. Живо!

Жаркая южная ночь пылала звездным небом, в кустах, рядом, стрекотали сверчки. Впереди, у причала, виделся приземистый корпус моторного бота.

Полковник обернулся:

— Вот здесь их и возьмем. Вон у этого камня. Без команды не стрелять. Все. Ждем.

Осторожно выглянув из-за камня, Ратников увидел идущие с пирса тени… Ага, вот кто-то из них включил фонарик… А полковник оказался прав — не зря спрятались.

Тут же послышался шепот, ни чуточки не нервный шепот уверенного в себе человека, привыкшего командовать:

— Как подойдут, по моей команде включаем фонари. Капитан, сейчас обойдешь справа… Лейтенант — слева. Твои люди — на катер. Все, пошли!

Скрипнул под ногами песок. Шелестящий звук набежавшей волны рванул в уши.

— Свет!

Со всех сторон вспыхнули фонари, выхватив из темноты двоих: доктора Лаатса — уж его-то Ратников узнал сразу! — и пожилого моториста Палыча.

— Стоять! Руки вверх! Живо!

Ни моторист, ни доктор не сопротивлялись…

— Наручники! — продолжал командовать полковник. — Обыщите их. Ну-с, герр доктор, объяснить подробно, кто мы такие?

Хирург-изувер покорно подставил руки:

— Хотелось бы все же взглянуть на удостоверение.

Если раньше, в конце тридцатых, у него и был небольшой акцент, то сейчас он исчез почти полностью.