Владимир Михайлов - Восточный конвой [ Ночь черного хрусталя. Восточный конвой]

«Да, вот так это было на моей памяти, вовсе не очень давно», — думал Милов, позволяя себе на время забыть о сидевшем тут Хоксуорте, не проявлявшем, впрочем, нетерпения.

Пока тамошние правители не провозгласили иное направление развития, в котором узрели давно уже искомый выход из политико-экономической безвестности, шанс в одночасье из задворков Европы превратиться в один из её центров, вопреки географии. Светлая и плодотворная идея заключалась в том, чтобы, по сути дела, совершить очередную научно-техническую революцию, а для этого, не отказываясь от машин, научиться создавать их на биологической основе, иными словами, на той базе, что существовала в живой природе — на фундаменте естества. Чего ради? Да просто потому, что живое вещество сложено из едва ли не самых дешевых и широко распространенных материалов, технология производства которых издавна известна, использоваться же всякое разумное существо может в любой области деятельности — независимо от того, получено ли оно традиционным, или же промышленным путем.

Это, казалось, вовсе не должно было означать каких-либо крутых перемен в отношениях Каспарии с другими странами — и с теми, с кем отношения эти были весьма дружественными, и с другими, с которыми они были скорее враждебными. И вроде бы поначалу так и обстояло дело: покровители продолжали поддерживать политически и давать кредиты, дипломаты — вести переговоры, деловые люди — по возможности торговать, хотя товара у Каспарии было маловато. Но постепенно стали замечаться и некоторые перемены. В частности, оказалось: доступ иностранцев в страну был сильно ограничен, а у тех, кто там уже находился по необходимости, оказалась весьма урезанной возможность передвижения по Каспарии. К сожалению (а может быть, и к счастью, как знать?) прочий мир не оценил своевременно всей серьезности положения и предоставил малозначительной стране сходить с ума так, как ей кажется приятным, поскольку такое право и является одним из краеугольных камней демократии. Спохватились лишь тогда, когда в постепенно самоизолировавшейся стране стали происходить события, которые смело можно было назвать необратимыми и — быть может — даже опасными для всех, находившихся за ее границами, то есть для всего остального мира…

(По-прежнему 224 часа до)

— Ну, что же, — сказал Милов наконец после весьма длительной паузы. — Если я что-то забыл — спрошу, когда понадобится.

— О’кей. Тогда скажите, Милф: сколько технетов сейчас обитает, по-вашему, в Технеции?

— Полагаю… их число сопоставимо с количеством населения в старой Каспарии. Во всяком случае, суммарно, насколько известно, население не выросло. Но какую его часть составляют технеты, и какую — люди, данных нет; во всяком случае, я их не знаю.

— Иными словами, всех вместе должно быть около двух миллионов?

— Не исключено, что даже больше.

— Два миллиона сто тридцать две тысячи, — вставил мистер Клип. — И у нас есть цифры, которые у вас, по вашим словам, отсутствуют: сегодня технеты составляют уже самое малое три четверти всего населения. То есть, больше полутора миллионов. Впечатляет?

— Такие цифры подразумевают наличие мощной промышленности по производству этих… существ, — сказал Милов. Хоксуорт кивнул:

— Именно. Кто такой — или что такое — технет, вы, без сомнения, представляете достаточно хорошо.

— Человекоподобный робот.

— Пожалуй, даже точнее будет сказать — искусственный человек. Техногенный. Произведенный промышленным способом. Согласны с таким определением? — снова вступил в разговор мистер Клип.

— Не имею возражений.

— Насколько вы сильны в вопросах экономики промышленности, Милф? — поинтересовался Хоксуорт.

— Ну, у нас в стране с некоторых пор каждый, похоже, считает себя сведущим в экономике. Я, правда, не столь самонадеян. Хотя, конечно, всякий юрист должен что-то понимать и в экономических проблемах.

— Но тем не менее… вы пытались прикинуть, какова может быть себестоимость одного такого существа — даже при поточном производстве?

— Не пытался, потому что не было в этом никакой необходимости. Но, если знать технологию, или хотя бы принцип производства..

— Увы, секрета пока не знает никто. Но несмотря на это, мы можем предположить, что производство такого андроида стоит — ну, во всяком случае, больше, чем изготовление среднего автомобиля.

— Полагаю, что в таком расчете нет ошибки.

— Прекрасно. Но автомобили выгодно производить потому, что их можно продать, вернуть расходы и получить прибыль. А вот технеты не продаются. Мы серьезно интересовались этим, и не установили ни одного случая продажи. За пределами страны их просто нет.