Владимир Михайлов - Восточный конвой [ Ночь черного хрусталя. Восточный конвой]

— Снова «нас». Кто же вы в конце концов?

— Скажем, так: группа частных лиц, заинтересованных в благоприятном развитии отношений с Технецией и в дальнейшем. И мы готовы взять на себя финансирование операции по выяснению некоторых деталей. Хотим получить ответы на наши вопросы.

— Большая куча вопросов, Милф, — заговорил и Хоксуорт. — Громадная. Как пирамида Хеопса. И ни одного ответа.

— Чтобы найти их, воистину надо быть семи пядей во лбу. Вот бы вам отыскать такого — вместо отставного копа… Вроде Леонардо да Винчи. Универсала…

— Мы искали. Но лучшей, чем ваша, кандидатуры не смогли найти. Поверьте: мы с куда большим удовольствием послали бы своего. Его не пришлось бы уговаривать: достаточно было приказать. Мистер Милф, уверяю: я не привык упрашивать, это не доставляет мне ни малейшего удовольствия, да и не очень у меня получается. И уж если я пошел на такое, то, видимо, потому, что лучшего выхода не нашлось.

— А как отнесутся к привлечению иностранца ваши государственные службы?

— Мое правительство? Оно в этом никак не замешано: как мы уже говорили, операция проводится частными лицами. И то, что мы сейчас находимся и разговариваем именно тут — всего лишь случайное совпадение. Во всяком случае, так будет официально объяснено всякому любопытному. Кроме того, мы ничем не нарушаем интересов страны. Наше правительство по-прежнему твердо стоит на позициях невмешательства в чьи бы то ни было дела — до тех пор, пока дела эти остаются внутренними. Мало того: правительство традиционно придерживается политики наибольшего благоприятствования по отношению к бывшей Каспарии; правительство всегда — достаточно консервативная институция, тяжелая на подъем. Однако по отношению к отдельным лицам, группам, организациям, существующим и действующим на территории любой страны, но распространяющим свою деятельность за ее пределы, мы не брали на себя никаких обязательств. Так что наше правительство не обеспокоено моей активностью.

— В частности и потому, — не мог не усмехнуться Милов, — что если я и попадусь на чем-то, ваша страна никак не будет скомпрометирована: виноватым окажется иностранный подданный…

— Ну, вы не попадетесь. Не берусь сравнивать вас с Леонардо в живописи или изобретательстве, но если говорить о предлагаемой мною работе, то при возможности выбирать между великим итальянцем и вами, я все равно остановился бы на вас. И вовсе не потому, что вы нравитесь мне, как собеседник. В этом качестве как раз я предпочел бы многих других. Но у вас есть, кроме личных качеств, и другие необходимые для этой работы данные. Знание языка. Местности. В конце концов, вы можете найти там людей, с которыми были знакомы ранее — если вам понадобится помощь…

— М-да. Или они найдут меня — когда это будет мне совершенно ни к чему.

— Н-ну, вы будете достаточно осторожны, я убежден. Итак, я, как видите, выкладываю на стол все карты до единой.

— Что же, я всегда был сторонником полной откровенности.

— Полной — насколько это допустимо при нашей профессии… Хорошо, мистер Милф, вернемся к делу. Думаю, я сказал вам достаточно для того, чтобы вы могли себе представить масштаб предложенной вам работы и, разумеется, уровень опасности.

— В самых общих чертах — да. Но о многом хотелось бы получить более конкретную информацию.

— При наличии вашего согласия.

— Какие-то бумаги?

— Никаких. Я верю вам на слово. Надеюсь, что и вы поверите мне.

— О’кей, — сказал Милов. — Я согласен.

— В таком случае, сделаем перерыв, чтобы вы сумели просмотреть то, что у нас есть по месту предстоящей вам работы.

(221 час до)

В безмолвном одиночестве Милов знакомился с материалами. Впрочем, большая часть этой информации была ему известна и раньше.

Заключалась же она в том, что Каспария привлекла внимание мира несколько лет тому назад, когда неожиданно, без всяких предварительных намеков, в главных газетах и на телеканалах мира были опубликованы документы, получившие наименование «Манифеста необратимости». Основным из этих документов было правительственное заявление, многословное и полное ссылок на исторические прецеденты, философские учения и на всякое другое. Если же говорить о сути дела, то она заключалась в следующем:

а) сообщалось, что за последние годы в стране была не только разработана основанная на достижениях мировой науки конструкция, но и создана технология и развито производство принципиально новых роботов, на биологической, а не механической основе (эта часть заявления заставила многих невольно вспомнить Чапека). Названные «технетами», они внешне и конструктивно были очень похожи на людей, однако не обладали множеством недостатков, свойственных царю природы, зато превосходили его немалым количеством достоинств. Они полностью заменяли человека в любой области деятельности, во всем многообразии созидательной жизни;