Андрей Нимченко - Нф-100 - Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком

Торм проглотил колючий комок, выросший в горле, и оглядел беззаботно жующего лапшу Славика. С его товарищем все было в порядке. От сердца немного отлегло - пришла мысль, что, возможно, натренированное десятилетиями тело и при полной "отключке" сматывало нити осторожно, со всех по чуть-чуть.

- А где другие? - спросил Торм.

Славик вздохнул и поставил лапшу на окно.

- С Лысым все в порядке. А Вася... он умер.

Торм не своим голосом спросил:

- Как?

- Глупо, вот как, - Славик явно был раздосадован, - его и задело-то совсем не сильно. Не ранение, а срамота одна - зад прострелили. Я его к племяннице своей определил. Он хоть и не наших кровей, но мужик был что надо, а ей уже давно замуж пора. Думал, на почве перевязок они и сойдутся. А когда Васек подлечился, они с Лысым напились и в соседнюю деревню на мотоцикле рванули - за добавкой. Губит вас, русских, водка! И ведь знаете же, что это так, а толку... В общем, перевернулись они. Лысому хоть бы хны, а Васек шею свернул - никакая колдунья не поможет.

- А меня навещать заходил?

- Нет, - покачал курчавой шевелюрой Цыган. - Старуха никого ближе, чем на пять метров, никого к вагончику не подпускала. Я, вот, только второй день как прихожу.

Торм вздохнул посвободнее. Ближе пяти метров... - это многое проясняло.

- Мне надо поговорить с ней, - сказал он.

...Дальнозоркие глаза женщины - черные угольки, подернутые пеплом времени, смотрели на него чуть насмешливо.

- Сразу догадалась? - спросил Торм, - с интересом разглядывая ауру матери. Она была не из их числа - вместо тугого серого кокона под украденными нитями судьбы перед ним сияла колонна чистого голубого света. Не очень яркая, но спокойная.

- Как не догадаться было, - ответила старуха, - я вашего брата за версту чую.

- Чего же умирать не бросила?

- Ты мальчику нашему помог, и тех двоих, небось, тоже спас - я же понимаю, что такой старый вампир, как ты, просто так пулю в пузо схлопотать не может. Или ошиблась?

- Не ошиблась, - Торм поморщился, ему не нравилось слово "вампир", пусть оно хоть три тысячи раз отражало его сущность.

- Судя по тому, что Слава рассказал, у тебя и выхода-то не было - раз уж в кузов залез. Убей они шофера, кто бы машину вел? Но зачем ты вообще им помогать стал? Ушел бы спокойно, выпил бы десяток-другой рабов, а то и охранников, да и дело с концом. Они бы после такой подпитки в тебя и из пушки в упор не попали.

После этих слов Торм приподнялся на кровати и заглянул в глаза знахарке.

- Я не из тех, кого ты зовешь вампирами. Мы называем себя цивильными трансами, и хоть внешне не отличаемся от "дикарей", разница есть. Я не убил бы никого там, скорее умер сам.

Эта маленькая речь утомила Торма, и он снова опустился на подушку. Мать молчала, о чем-то задумавшись. Торм мог бы оглядеть ее в ментальном поле и определить, какого рода мысли одолевали эту седую голову. Но он уважал старуху, и не стал этого делать.

Знахарка встала, пошла к двери, с порога уронила:

- Пока отдыхай, я пришлю Славку с едою.

- Постой, - Торм понял, что так и не спросил главного, - как ты меня вылечила? Рана ведь была в живот, без чужих линий мне бы не выкарабкаться.

- Так и есть, - отозвалась старуха, - никого к тебе не подпускала, свое отдавала. Так что долг за ребят вернула. Считай, в расчете.

Сван.

- Яйца на затылки ложили?

- Что!?

- Ложили, спрашиваю?

Мы переглянулись и покачали головами:

- Нет, - сказал Мей.

- И даже не клали, - сумничал я, чувствуя, что на лицо наползает ехидная ухмылочка - идея друга сходить к бабке с самого начала вызывала у меня сомнения.

- Значит, не очень-то в магию верите, - резюмировала "бабка", - и ко мне, стало быть, пришли, потому что других вариантов не осталось. В церкви были? Не помогли вам там?

- Не помогли, - в глазах у Мея все сильнее разгорался огонек любопытства. Да уж, в наблюдательности и умении делать правильные выводы нашей ведунье не откажешь.

Кстати, несмотря на словечко "бабка", которым Мей охарактеризовал ее, наша хозяйка была еще отнюдь не старухой - дамой лет сорока-пяти, фигуристой, ухоженной, с черным лаком на ногтях и маленькими крестиками из страз поверх лака. Одета в темно-синее открытое платье, а поверх него кружевной платок - черный же, но с мелкими легкомысленными цветочками. Ноги в домашних тапочках, а на голове модная стрижка. Губы накрашены, глаза таинственно подведены, но без перебора с косметикой. Духами какими-то пахнет - приятными, черт побери, даже под ложечкой сладко сжимается. Ощущение было, что перед нашим визитом она как раз собиралась поехать в модный клуб или к любовнику, да вот - отвлекли.