Андрей Буторин - ПИСЬМО В НИКУДА - Электронно-почтовый роман

Люблю дождь. Но только летний, теплый, быстрый, освежающий. Даже не сам дождь, а его завершение и первые минуты после него. Особенно, если он проливается утром, причем, — в будние дни. Это настраивает меня на более примирительный лад. Я иду на работу по блестящему тротуару, обходя пузырящиеся под последними каплями лужи, и грядущий рабочий день не кажется уже чем-то беспросветным.

И запах. Запах свежей, умытой листвы, травы, всяких там цветочков-лепесточков просто-таки поднимает настроение.

В такие дни я прихожу на работу даже какой-то немного радостный, чем настораживаю сразу же свою начальницу Генриетту Тихоновну. Радостные люди ее почему-то всегда настораживают. Вслух она ничего, правда, при этом не говорит, но мимика и жесты выдают тревожный процесс, идущий в глубинах ее естества. В мозгу Генриетты Тихоновны тоже, по-видимому, пытается начаться какой-то процесс, но это ему так и не удается. Поэтому после дюжины неподражаемых ужимок и пары-тройки полуприседаний возле моего рабочего стола, куда постепенно перемещается Генриетта Тихоновна в результате нервного топтания, ее хватает только на то, чтобы задать свой коронный вопрос:

— Э-э, Максим Андреевич, вы сделали, о чем я вас просила?

При этом Гена, как зовем мы начальницу за глаза (интересно, а как ее действительно зовут уменьшительно-ласкательно те же папа-мама-муж: не Гетта ведь или Генри?), смотрит на меня так, словно от моего ответа зависит сейчас не только судьба нашей конторы, но и моя собственная жизнь. На самом деле я подозреваю, что Геша (так мы ее тоже зовем) просто-напросто не помнит, что она мне поручала и поручала ли вообще.

Поручает Гена всегда. И всем. Не всегда понятно только — что и зачем. Причем, делает она это всегда громко, запыхавшись после топота по коридорам учреждения. Ходить нормальным шагом, как и говорить спокойно и внятно, она тоже не может. Не знаю, натура это у Геши такая, или она все же «играет на публику», создавая видимость кипучей деятельности? Мы спорили об этом в отделе не раз, и доводы сторон делились при этом практически поровну. Так что истина находилась всегда только лишь рядом. С Генриеттой Тихоновной, разумеется.

На Гешин коронный вопрос я отвечаю не менее традиционно:

— Разумеется, Генриетта Тихоновна!

Гена вновь начинает нервно подпрыгивать, поскольку мой ответ не может помочь ей в решении моей дальнейшей судьбы.

— Э-э... Покажите! — Сегодня Геша искренне поразила меня оригинальным выходом из положения.

— Вот. И вот, — невозмутимо протягиваю я листки с отчетами, сделанными еще позавчера.

— М-м... Я возьму ознакомиться! — строго говорит Геша и наконец-то убегает к себе в кабинет, радуя затихающими вдали коридора частыми звуками каблуков.

Наконец-то у меня появляется возможность поздороваться с соседями по кабинету. Точнее — с соседками: Валей и Юлей. Вале — сорок пять, а Юле — боюсь, что и все пятьдесят. Но назови я кого-нибудь из них по отчеству — нажил бы кровного врага. Мне этого пока не надо, поэтому я мило улыбнулся «девушкам» и искренне произнес:

— Какой чудный был дождь! Здравствуй, Валя, здравствуй, Юля!

— Это ты про Гешу? — спросила Юля. Причем, без тени улыбки, на полном серьезе. А вот Валя хихикнула.

— Это я про погоду, — со вздохом ответил я. Типа, Геша в отличии от дождя никогда не кончается. И уж чудной ее можно назвать только с ударением на последнем слоге.

— А-а... — протянула Юля и уткнулась в экран монитора. По-моему, она «капает» на нас Геше. Но мы с Валей иногда этим даже пользуемся. Даже если наши подозрения насчет Юли напрасны, всегда приятно потешить свое воображение, представляя, что же происходит в неотягощенном интеллектом мозгу начальницы, которая узнает, например, что один из подчиненных признался другому: «При всей совокупности неоспоримых достоинств Генриетты Тихоновны ее основным недостатком является постоянное стремление к преумножению оных».

Я тоже смотрю на экран монитора. Что-то в рисунке рабочего стола «Windows» кажется мне непривычным. Ах да! Появилась новая «иконка» — «Почта». Наконец-то Саня выполнил свое обещание!

Я давно клянчил у нашего компьютерщика Сани Ванеева, чтобы он подключил мой компьютер к Интернету. Но Гена «добро» на это не дала. В ее представлении Интернет — это сплошная «порнушка» и рассадник прочих мерзостей. Будь она начальницей более высокого ранга — Интернета в нашей организации не было бы и у самого Сани. А вот на «мыло» ее удалось все же уломать. Аргумент нашелся железный: «В Головной Конторе электронной почтой пользуются все! А мы по-старинке шлем им многостраничные древнегреческие факсы, теряя при этом драгоценное рабочее время!»