Юрий Брайдер: Ад на Венере

- Эй, брось свои штучки! - крикнул комендант. - Вставай, а не то...

Хромой уже стоял лицом к конвоирам и обе его руки сжимали рукоятки финверсера.

- Не шевелиться! - приказал он. - Такую штуку вы вряд ли видели раньше. Вот как она действует...

Когда ослепившая всех короткая вспышка погасла, на стене Компаунда осталась борозда глубиной в четверть метра. Расплавленный металл вокруг нее медленно остывал, из нестерпимо белого превращаясь в багрово-красный.

- Возвращайтесь в Компаунд, - сказал Хромой. - Я никому никогда не причинял зла. Но сейчас моя жизнь в опасности и я ни перед чем не остановлюсь.

- Он не шутит, - прошипел комендант. - Отходите, ребята. Считай, что первый раунд за тобой, - это относилось уже к Хромому. - Но игра только начинается. Козырей у тебя маловато. Через час ракетобот разыщет тебя. Не забывай, что все вы здесь меченые.

- У меня есть способ оттянуть начало погони, - проговорил Хромой. Убить вас всех... Так вот, пока я не передумал, быстрее уходите!

- Благодарю за великодушие, - сказал комендант. - Хотя ответного не обещаю. Даже если тебя и не обнаружит ракетобот, ты через неделю приползешь обратно сам и будешь умолять о глотке воды.

До тех пор, пока шлюзовый люк не закрылся за последним из охранников, Хромой не опускал излучатель финверсера.

Вода в поилке кончилась на исходе третьих суток. А еще раньше, заснув на ходу, он провалился в трещину и сломал одну из механических ног. Первоначальное направление на юг было давно утеряно, и Хромой брел наугад, сквозь кромешный мрак, через бесконечные россыпи сухо трещавшего под ногами щебня, не встречая на пути ничего, что изначально не принадлежало бы этому миру. Дважды его вводили в заблуждение высокие конусообразные обломки скал, чем-то похожие издали на силуэты космических кораблей класса "Фея-Торнадо", и дважды отчаянная надежда сменялась мучительным разочарованием. До начала венерианского рассвета оставалось двое суток двое суток медленного умирания от жажды.

Видение изгрызенного шланга в раздавленном скафандре преследовало, как кошмар, и, чтобы избавиться от него, Хромой начал вспоминать свою жизнь. Ничего хорошего почему-то на память не приходило и постепенно он пришел к выводу, что ожидающий его вскоре нелепый и бессмысленный конец явится закономерным завершением всей его, как теперь оказалось, нелепой и бессмысленной жизни. Прошлое представлялось цепью сплошных неудач и заблуждений. Сколько он помнил себя, его постоянно засовывали то в один, то в другой ящик - вначале закрытое училище, куда даже родителей допускали только два раза в год, потом космос - долгие-долгие годы в космосе, редкие возвращения на Землю, месяцы адаптации, когда не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, затем отдых в горах или на побережье. Диета, ванны, врачи, охрана, приходящие по графику женщины, - и снова космос - озера жидкого азота на Титане, сверхмощные электрические разряды в кольцах Сатурна, стреляющие расплавленной серой вулканы Ио. Семьи он, как и большинство ему подобных, не завел, открытий и подвигов не совершил, неизвестно чем и когда провинился (а скорее всего, что ничем, на него просто махнули рукой, как на отработавшую свое клячу) - и вновь череда железных ящиков: рейс на Венеру пассажиром четвертого класса, заточение в Компаунде и вот, наконец, этот скафандр, судя по всему, его последняя прижизненная оболочка.

Холмы сменялись долинами, из глубоких трещин выплескивалась магма, колоссальные молнии поражали вулканические вершины, и тогда огонь неба соединялся с огнем недр, заставляя почву трястись, словно это была не каменная твердь, а туго натянутый батут. Хромой медленно ковылял на трех ногах через это пекло, и его воспаленные глазные яблоки ворочались, как маятники старинных часов, повторяя равномерные движения прожектора, бросавшего луч света по дуге - то влево, то вправо. Временами он засыпал на ходу, но сразу же просыпался, ударившись носом или губами о приборную панель.

В самом начале пятых суток он едва не напоролся на "лужайку". Стараясь привести себя в чувство, Хромой несколько раз стукнулся лбом о стекло иллюминатора. Затем пошел вправо, пытаясь обойти преграду, но повторяющая каждую складку местности, Похожая на толстый плотный мох масса, казалось, не имела конца. Хромой поднял камень и швырнул его в сторону "лужайки".

Камень еще не закончил своего полета, когда навстречу ему стремительно и бесшумно рванулся лес трехметровых игл, способных превратить в дуршлаг даже одетое двухдюймовой силиконовой броней днище ракетобота. Всего на мгновение "лужайка" стала похожа на огромного ощетинившегося ежа, и тотчас иглы исчезли, превратившись в тугие спирали тускло-серого цвета, похожие чем-то на завитки каракуля. Заряды финверсера были уже на исходе, да и не имело смысла тратить их на этот колючий лес, размерами превышающий десяток футбольных полей.