Владислав Чупрасов: Glorious Land

По воскресеньям в кафе были все, даже те, кого из-за студенческой жизни или работы не бывало в будние дни. В выходные кафе вообще превращалось в небольшой отдельный город, в котором играла приглушенная музыка, звучал смех, а под потолком лениво ползали разноцветные огоньки.

Данилы еще не было, и я подсел к бармену, повесив свое серое пальто на спинку высокого одноногого стула. Дима вертелся у стола, что-то разливая, но даже это не помешало ему поздороваться со мной и предложить кофе. Я согласился, сжимая и разжимая замерзшие ладони. У нас, в Омске, было значительно теплее.

Приготовив мне кофе и покончив с остальными заказами, Дима сел напротив меня, по ту сторону стойки. У него были смешно взлохмаченные рыжие волосы, а на носу красовались конопушки — даже зимой.

— Дим, ты же состоишь в Организации? — я вцепился в теплый стакан с кофе, как в величайшее сокровище, иногда поглядывая на бармена.

Тот неотрывно смотрел в ответ.

— Нет.

— Как так? — я несказанно удивился, но виду, кажется, не подал.

— Ну, официально не числюсь. Чтобы быть в Организации, нужно приносить ей ощутимую пользу, — даже отвлекшись на Алексея (Александра?), он продолжал мне отвечать. Я возмущенно взмахнул ложечкой для кофе.

— Но!

— Нет, за это я получаю деньги. Кажется, он запутал меня окончательно. Насколько я видел, Дима никогда не брал деньги со своих. А много ли можно наработать с тех редких посетителей, что иногда сюда забредают. Я собрался было уточнить этот вопрос, но вдруг двери распахнулись, внеся с собой поток холодного воздуха и мелких брызг. Ввалились пять человек в полном обмундировании внутренних войск. За ними сгрудился еще десяток военных.

— Отдел Надзора! — рявкнул командир, и все кафе вдруг пришло в движение. Совершенно спокойный Дима указал мне в сторону противоположной от входа стены, где за дверью можно было увидеть лестницу. Естественно, я устремился туда, думая только о спасении своей шкуры. Все это было очень и очень плохо.

Лестница круто вела вниз, в один из немногих оставшихся в городе подземных паркингов, давно пустующий. В нем разом все замелькало, зашумело, заметались люди. Меня схватил за руку Александр (Алексей?) и подтолкнул к выходу.

Я прошел, вернее, почти пробежал половину, наверное, пути до своего дома, прежде чем смог успокоить бешено колотящееся сердце и осознать, что на улице безумно холодно. Я оставил пальто в кафе, и осознание этой мысли заставило меня панически хлопать ладонями по карманам. Нет, вроде бы, все документы остались при мне, как и КПК.

Если первую половину пути я проделал минут за двадцать, то на вторую потратил чуть ли не час. Разыгравшаяся паранойя и скачущий адреналин гнали меня дикими обходными путями, и я даже не боялся заблудиться.

В квартиру я вполз без сил, замерзший, быстро разулся и пошел на кухню, готовить себе чай. Под мерное бульканье нагревающей воду спирали сполз на стул и попытался привести мысли в порядок. В голову закрались мысли о том, что неспроста Славик оказался в тюрьме. И что, черт возьми, это может настигнуть и меня.

Дыхание выровнялось, и я принялся осторожно прихлебывать горячий чай.

Выходить на работу в понедельник стало вдвойне тяжелее. Я не мог уснуть полночи, в голову лезли непрошеные мысли о том, могут ли на работе узнать о моем «досуге» и, если могут, то что мне за это сделают. К тому же, было очень душно, но по окну отчаянно барабанил дождь, так сильно, что я даже выглянул — аэростаты, свернув экраны, удалялись куда-то на север.

Утро наступило серое и неблагодарное. Я поднялся на ноги и принялся собираться, чтобы с пятиминутным опозданием явиться на работу. На почте творился какой-то бардак: посетителей не пускали, только работников, которые толпились в коридоре и главном зале, перешептываясь. Кто-то, как, например, я, даже еще не снял верхнюю одежду. Я нашел Ольгу, та лишь беспечно пожала плечами:

— Внеплановая проверка Отдела Надзора. У нас такое бывает. Если дружишь с законом, проблем не будет.

Мне аж поплохело. Я-то из-за этой Организации с законом не дружил! Меньше всего мне хотелось вслед за Славой отправиться в тюрьму; в голове уже начал прокручиваться план разговора. Беда была в том, что я даже не знал, о чем меня спросят, и, тем более, не знал, что известно Надзору. Меня уже подозревают? Или это все из-за моего пальто, оставленного в кафе? Мало ли кто такое носит.

Очередь продвигалась мучительно медленно. Я сидел рядом с Ольгой, которая пытала меня разговором, и потирал влажные от волнения ладони. Сердце вообще вытворяло дикие кульбиты.