– Кстати, да! Хорошо, что напомнили. Диктофон лучше выключить, пока вы еще чего-нибудь не наговорили.
Я нажал кнопку – огонек перестал мигать – и от греха подальше убрал диктофон в карман брюк.
– Отдайте!
– Ира, это уже уголовная статья. Грабеж и порча чужого имущества. Давайте закончим наши отношения обычными оскорблениями и не будем переходить к рукоприкладству. Мне завтра с утра нужно быть в редакции и желательно без царапин и фингалов.
Но Ирочку было не остановить. Поняв, что вожделенный диктофон ей не светит, она решила раскрыть передо мной душу:
– Ненавижу журналистов! Вы все завистливые, продажные гады! Только и можете, что людей грязью поливать! Правильно вас люди называют! Только мне повторять противно! Вот вам смешно, вы над всем стебетесь, а знаете, как трудно поступить в аспирантуру, если на взятку денег нет? А защититься? Научному руководителю – дай, оппонентам – дай, потом всю эту шоблу еще и в ресторан вести надо, потому что на обычную столовую они не согласные. А вы все лыбитесь, да? Вам все еще смешно? Ну конечно! Вы же не ученый. Вам же наплевать на будущее российской науки, вы же у нас…
Слева от дивана раздалось громкое покашливание. Семен Михайлович с красным лицом стоял в проеме двери и мял руками шапку. Снять пальто и переобуться еще не успел. Сколько же он там уже стоит?
– Что здесь происходит? – чеканя каждое слово, спросил Семен Михайлович.
Я воздел руки к потолку:
– Улыбнулся не вовремя! Да кто ж знал, что…
– Он смеялся над нами, да еще и театром дразнил! Гуманитарий! – крикнула Ира.
Семен Михайлович сглотнул слюну и произнес нарочито спокойно:
– Послушай меня внимательно, будущее российской науки. Ты уже второй год диссертацию домучить не можешь, ты не ученый, ты аспирантка, а хамишь, между прочим, кандидату филологических наук, который при защите ни копейки никому не заплатил, да и банкет, если верить моим ваковским друзьям, устроил вопиюще скромный. В столовой факультета, если не ошибаюсь.
Я подорвался с дивана:
– Трудные были времена! Первый год после вуза…
Семен Михайлович жестом усадил меня обратно.
– Так что не надо рассказывать нашему гостю про ваковскую «кухню». Он разбирается в ней получше тебя, поэтому и улыбается! Кстати, этот гуманитарий таблицу квадратов до сотни в уме щелкает! Вернись, пожалуйста, к работе. Ты меня очень разочаровала. А вас, Дмитрий, я попрошу посидеть в этом террариуме еще десять минут. Мне нужно привести себя в порядок и сделать несколько звонков. Потом добро пожаловать в мой кабинет.
То тебе шикарный цветник, то террариум.
Попили чайку!
Ольга Гаврилова отвернулась от монитора и поманила меня жестом.
– Дмитрий, идите ко мне! Я новую главу начала. Смотрите, сейчас в пэдээфе покажу. Красиво получилось!
– И у меня новая глава! – донеслось с другой стороны стола.
– И у меня посмотрите. Вы таких формул еще не видели!
– И у меня!
– У меня тоже интересно!
– Давайте же, Дмитрий! Видите, как вас девушки упрашивают? Пройдите еще кружочек, потыкайте пальцем в мониторы. Ну же! Спросите у нас что-нибудь! Когда к нам еще такого журналиста-парашютиста пришлют?
Встал и пошел смотреть. В мониторы не тыкал. Вопросы не задавал. Сами все разъясняли и показывали. Стрекотали, как пулемет.
Приблизился к Ире. Монитор выключен. Сидит – не шелохнется. Зыркнула на меня и снова в одну точку уставилась. Осторожно обошел, демонстрируя поднятые ладони, и утонул в нелинейных дифурах Маши Солодкиной.
Закруглился через полчаса. Вежливо попрощался с девушками, пожелал им успехов и отправился к Семену Михайловичу.
В кабинет вошел без стука – никого. Уселся в кресло и стал ждать. Вспомнил, как Васильев завел меня сюда и стал экскурсоводить. «Вот этот стол, заваленный книжками, у Семена Михайловича для работы, а тот, пустой – для разговоров с журналистами и фотосъемок. В этом шкафу – книги по математике и физике, а в том – по языкознанию, психологии и педагогике. Из окошка вы можете видеть красивейший проспект. Особенно весной. Хотите в большом кресле посидеть?» Если бы я его не остановил, он бы мне и про содержимое сейфа рассказал. Со всеми подробностями.
Рассматривать по второму разу книжки в шкафах не хотелось. Зимой в окошко любоваться – тоже. Поэтому я просто закрыл глаза и расслабился.
– О, вы уже здесь? Вот и ладушки! Укатали вас мои красавицы?
Я молча улыбнулся.
Семен Михайлович повесил пиджак на спинку кресла и сел напротив меня.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу