Дмитрий Лукин - Конец великой эпохи

Арсений Иванченко не знал, что ему делать и куда идти. Спятивший квантовик – это полный аут. Двоичных кодовиков можно привести в чувство, отпоить или просто заменить. Квантовики – на вес золота. Это основа, фундамент. И что теперь? Новую работу искать? Простыми хакерами компанию не удержишь. Значит, Василич уволит всех.

Ноги сами привели Арсения в приемную директора. Вошел пошатываясь и с побелевшим лицом. Секретаршу Любу не заметил – остановился перед лакированной сосновой дверью, схватился за позолоченную ручку и замер. Что говорить? Как бы это помягче-то оформить? Отличная новость, квантовик сбрендил, теперь «Тонкому миру» ек!

Люба во все глаза смотрела на Иванченко. Хаживали к Максим Василичу люди и поважнее: главы корпораций, чиновники, силовики. Так первым делом к ней стопы направляли. Комплименты, кофе, чаи, вкусности в ассортименте. Уважить секретаршу – это же самое главное! Умные люди понимают.

Уже неделю ни одного подношения. Нижний ящик стола катастрофически пуст: ни шоколадки, ни конфет. И запах выветрился.

А Иванченко даже не поздоровался! Полный игнор.

Люба такое не спускала. В компании «Тонкий мир» она работала уже третий год, многое повидала и закидоны программистов научилась воспринимать адекватно, как неизбежное зло. Виртуал накладывает отпечаток. Это она сразу поняла. Власть над нулями и единичками дается не просто так. За все нужно платить: в реальном мире гении виртуала частенько сбоили. Сомнабулический транс, гардеробная анархия, жрачка, оставленная на подоконниках в коридорах, и прочие прелести «двоичной» жизни в компании считались нормой. Люба смирилась и приняла правила игры.

Но только не на своей территории!

Здесь уж, товарищи программисты, будьте добры соответствовать! К тому же Арсений и не программист вовсе! Был когда-то, но не угнался за временем, упустил технологии и теперь так… подай-принеси, личный помощник директора. В общем, никаких скидок!

Иванченко ожил, поднял обе ладони на уровень глаз и стал неслышно барабанить по двери подушечками пальцев.

– Арсений, любезный вы мой, скажите, я похожа на мебель? – проворковала Люба, эффектно откинувшись на спинку эргономического кресла.

Иванченко перестал барабанить и повернулся к Любе.

– Что?

– Я похожа на мебель?

– Как-то не задумывался. – Он огляделся. – А вообще – да. У вас тут все так аккуратненько, чистенько, симпатично. Козюлю прилепить некуда. Шкафчики эти, стол, кресла навороченные. И ты такая… тоже аккуратненькая, чистенькая, красивенькая. Органично смотришься. Причесочка в тему. Да, похожа.

– Арсений, ты прекрасен! Совсем уже мозги оцифровал? По-твоему, я надела сегодня новую блузку и все остальное, чтобы стать похожей на шкафчик? А в студию красоты ходила для более успешной маскировки?

– Ты о чем, Люба? Ты чего? – Иванченко попятился и тут же уперся спиной в дверь.

– Здороваться надо, когда к людям заходишь! Перезагрузи машину!

– А! Подвис немного.

– Ну и…

– Здравствуй, Люба!

– Вот! Поздравляю, Арсений, ты снова стал человеком! Теперь говори, что случилось. Опять по синусоиде гуляешь. А вроде трезвый.

– Так это… Долго рассказывать. Секретная информация. Начальник свободен?

– По телефону общается. Городская линия. Незащищенная. Какие-то монстры опять хотят нас купить. Приняли за новичков. Максим Васильевич устал отбрехиваться. По третьему кругу отказывает, только другими словами. На, сам послушай! Мне надоело.

Не вставая с кресла, Люба протянула Арсению белую телефонную трубку. Тот помедлил секунду, но все-таки решился: подошел и приложил трубку к уху.

– Продукция, услуги, сопровождение – это всегда пожалуйста! – говорил Максим Васильевич. – Хоть сейчас. А «Тонкий мир», увы, не продается. Так в нашем уставе записано. Ни целиком, ни по частям. И акций у нас нет. Без надобности. Зато вы можете купить безопасность…

Иванченко резко опустил трубку на рычаг, крикнул оторопевшей Любе: «Ерунда какая-то! Нет времени это слушать. Нечего нам уже продавать!» и бросился в кабинет начальника.

– Куда??? – прошептала Люба, выскользнула из туфель, вскочила и побежала следом за Иванченко.

Разумеется, не догнала.

Когда ворвалась в кабинет, Максим Васильевич одной рукой отмахивался от Иванченко, как от назойливой мухи, другой рукой прижимал трубку к уху. Иванченко показал себя мастером пантомимы. Он молчал и с мимикой сумасшедшего изображал апокалипсис: провел ладонью по шее, сжимал кулаки и скрещивал предплечья перед носом директора, синхронно крутил указательными пальцами у висков, большими пальцами показывал на дверь за спиной, потом отступил на шаг, глубоко вдохнул, собрался изобразить что-то новенькое, но Люба не стала ждать: зацепила его под локоть, выволокла в приемную и, тихонько прикрыв дверь, бросила на диванчик.