Егор Фомин - Лестинца

— Вот, выбирайте, — щедро повел руками вокруг хозяин, когда он поворачивался в тесном пространстве лавки, казалось, что места в ней больше не осталось.

— Это сколько же тут всего! — только и нашел воскликнуть Итернир.

— Эх! Это верно! — довольно ухнул Грол, — сюда все, кому не лень, лезли, только уж они-то сгинули, а оружью что сделается? Только подпылится малость, да ржа может, где подъест. На то я и Оружейник. А куда деваться… это где же у меня?..

Он потерянно покрутился но, хлопнув себя по лбу, привычно запустил руку в самую глубь ближайшей груды, извлекая на свет запечатанный кувшин.

— Вот так… ух! До чего же забориста эта дрянь! Ловко же ее Шетен из стеблей гонит, — утер он густые усы, — Стеблевка! Ну смелее, выбирайте!

Спутники разошлись по лавке, разглядывая оружие. От обилия его и разнообразия захватывало дух. Здесь были и обычные прямые мечи и изогнутые, всех форм, размеров и самой разной тяжести. Здесь были и самые разные доспехи, покрытые затейливым узором, или испещренные чудной насечкой.

Ланс ходил от груды к груде, подолгу стоял над каждой, потом извлекал что-нибудь, и стоял еще дольше. А над одним узким кинжалом он и вовсе замер. Долго водил, словно слепой, пальцами по клинку, по рукояти, потом отошел в сторону, сжав кинжал черствой ладонью, и застыл, пугая немигающим взглядом.

Принц пристально вглядывался в искусную гравировку на клинках и доспехах. Крын растерянно вертел головой, ничего не понимая в этом нагромождении. Зато Ригг сразу направился к груде луков, беспорядочно сваленных в углу. Он их гнул, натягивал тетивы и снимал их, вслушивался в гудение натянутой нити, пристально рассматривал дерево плеча лука.

В конце концов, выбрал составной лук средней длины с накладками из рога непонятного животного. Словно по волшебству нашелся колчан с полусотней добрых стрел.

— А-а, — довольно протянул Грол, — он тебе враз по руке. Как тебя ждал. А тебе, — обратился он к Итерниру, — где-то я тут видал… ага… постой… а, ну вот же он тут. Гляди.

Смахнул сталь с ближайшего стола, расчистив укрепленные на столе тиски.

— Давай-ка свой мечишко. За сотню золотых, говоришь? — укрепил найденный меч в тисках, и, щедро размахнувшись, ударил по нему мечом Итернира, — Ну, смотри. Видал, как четверть сотни выщербилась? А теперь сюда гляди — ни царапинки! А теперь так попробуем…

На этот раз он закрепил меч Итернира, и ударил по нему своим. Жалобно звякнув, меч Итернира прекратил свое существование.

— Эгей! — ошалело завопил Итернир, — ты это чего же наделал?!

— Во! Гляди, — гордо протянул Грол свой меч Итерниру, — если найдешь здесь хоть царапину, я заплачу тебе твою четверть сотни.

Итернир растерянно повертел сталь в руках, потом огорченно и как-то беспомощно воскликнул:

— Ну, ладно, ладно! Ну, не понимаю я ничего в таких делах, так что же теперь — удавиться?!

— А, — махнул рукой Грол, — оставь, лишь бы ты знал, как и куда этот клинок прикладывают. Но кулаками ты машешь знатно! Вроде и не ударил никого толком, а летали они вокруг тебя, словно тополиный пух по весне! Да, братец, у меня же и для тебя кое-что есть! — хлопнул он по плечу Крына.

Подойдя к соседней груде оружия, Грол ногой свернул ее вершину набок и выворотил на тусклый свет огромный боевой топор. Черненый, широкий и массивный, словно молот, обух, прямое, с очень малым изгибом, лезвие, длинное древко из темного отполированного дерева, испещренное мелкими вмятинами и царапинами. Весь его облик воплощал угрюмую уверенную и недобрую силу.

— Ох, и здоров же был его хозяин, — с заметным трудом поднял Грол топор, — на-ка, братец, бери его, владей. Если поднять сможешь.

Крын принял его легко, словно ребенка. Рукоять уверенно легла в широкие мозолистые ладони, как будто вернулась к хозяину.

— Ладно! — удивился Грол, — а по тебе и не скажешь! У него еще и сталь отменная. И дерево на рукояти не простое. Вот эта царапина от прямого двуручником осталась. Видал?!

— Ну, хорошо, — вдвинул Итернир новый меч в ножны, хотя и не пристроив еще их на пояс, — сколько ты с нас возьмешь-то?

— Да ничего, договоримся, — привычно ответил хозяин, — ну, значит, лук, со стрелами, меч… да к Ёнку! Я же пил с вами, ребята! — вдруг проревел он, подняв голову к потолку, — будьте вы там все прокляты! Боги! Я вам не Аслам! Я не торгаш! Не был, вашу так, козу, через копыто, и не буду! Берите все! Так берите! Все!

Дорога серой пыльной змеей вилась от городка к замку на холме. Серая равнина, преддверие безжизненных скал, уже начали бугриться, постепенно переходя в холмы предгорий.