Егор Фомин - Лестинца

Гвардейцы за соседним столом при упоминании принцев приутихли, но, разговора не оставили. Только уже постоянно кто-то из них сидел, настороженно прислушиваясь к разговорам пришедших.

— Ты меня не бойся, — доверительно сообщил здоровяк Риггу, — я мужик мировой! Грол меня зовут! Да! Оружейник Грол! Меня здесь в этом проклятом, даже Ёнком забытом месте все знают! А ты кто будешь? Как? Григ? Рек? Ригг! Ну, ты уж меня прости, не расслышал сначала! Ну, будем знакомы!

Тем временем подошел хозяин. Поставил перед каждым тарелку с жареным мясом и какими-то обжаренными стеблями.

— Я это есть не буду! — заявил принц, брезгливо ковырнув пальцами стебли, — я требую еды, подобающей наследника государства!

— Это кому там наши стебли не нравятся?! — грозно взревел Грол, — Вон гляди: наш человек! — указал он на Крына, деловито доставшего из-за пояса ложку, и уже вовсю поглощавшего пищу, — А тебе не нравится?!

Принц гордо отвернул от него нос. Тот начал опасно вставать:

— А я тебя знаю! А-а, знаю! Ты, чистоплюй, думаешь, я всегда здесь надирался как сапожник? Не-ет, ты, государев выблюдок, врешь! Меня сюда твой дедуля, да будут ему туманы небесные поперек глотки, послал!

Принц медленно налился краской, стал поворачивать голову. Но Грол не унимался:

— Меня, и… полсотни отборных парней. Все как один были! Послали на проклятую эту лестницу! И все легли здесь! Тебе надо было бы посмотреть, как они друг другу глотки в лесах проклятых рвали! В клочья кровавые! — он встал, но поток воспоминаний мешал ему вспомнить о том, что надо перешагнуть лавку, он лишь все сильней наваливался на Ригга, стремясь к Кан-Туну, — тебе надо было видеть, как они пропадали в проклятом болоте, как их волокли в проклятый туман проклятые болотники! Тебе бы видеть его глаза, когда он рухнул с этой проклятой стены! — он вдруг остыл и сел за стол, разом осушив подвернувшийся кувшин, — и я все-таки дошел, мать вашу! И здесь меня в батраки! Меня, заслуженного воеводу. Тысяцкого Отдельного Латного, в батраки! Проклятые выродки! — заорал он в сторону гвардейцев.

Их разговор сразу стих. Один из солдат встал, подошел их столу. Остальные потихоньку пытались зайти с боков. Дело, по всему, было привычное.

— Будет драка, — сообщил хозяин стаканам, — да, будет драка. Так всегда бывает. Драка, она всегда. Шетен знает. Драка это плохо!

— Ты что-то сказал? Или мне послышалось! — начал гвардеец, снаряженный богаче всех — в кольчугу с нашитыми латными пластинами.

— Эй, полегче, — замахал руками Итернир, — ну, выпил мужик, ну, с кем не бывает?

— Вас попрошу не вмешиваться, с вами разговор будет особый, указал гвардеец на связанного Котьена, сидящего между Лансом, и Крыном, и снова обратился в Гролу, — так что твой грязный язык вякнул о?..

— Првильно! Не вмешивайся, — оборвал его воевода, — у нас свой разговор! А про принцев ваших долбанных я сказал, что видел их всех под Ёнковой бабушкой, а Праля сверху плясала! А еще я скзал, что вас, ублюдков, всегда бил, и бить!..

— Погоди! — снова попытался вступиться Итернир, — ну, я тоже недолюбливаю представителей власти, но зачем же доводить до криминала?

— Оставь! — заревел воевода, — я сюда пришел подраться с этими холуями, и я это сделаю, не будь я Оружейник Грол!

С этими словами он от всей души приложил огромный свой кулак к лицу ближайшего солдата. Загремела мебель.

— Началась драка, — удовлетворенно заметил Шетен, — да, началась драка. Это плохо, Шетену надо уходить, — он залез под стойку, делая вид, что отсутствует в зале.

Гвардейцы дружно навалились на Грола, но тот их расшвырял, словно кутят.

— Слушай, светлый принц, — весело обратился Итернир к Кан-Туну, — расплатиться бы с хозяином надо.

— А почему опять я?!

— Ну, как тебе сказать, мы сейчас вроде, как твоя свита, невозмутимо отвечал Итернир, — потому и платить за наш прокорм, вроде, как тебе.

Принц не успел и фыркнуть, как Итернир продолжил:

— Я бы и сам сбегал к стойке, деньги твои отдать, — заявил он, умело ставя подножку ретивому служаке, отправляя его в угол, наполненный обломками мебели, — да видишь, руки заняты, хорошему человеку надо бы помочь, видишь — пропадает!

Последние слова он договорил, ловко бросая через бедро не столь ловкого гвардейца. На беду для себя, один из дерущихся задел увлеченно кушавшего Крына, упав в его тарелку. Крын оскорбленно-радостно взревел и, широко поведя плечами, объяснил тому, что он не прав. Солдат еще долго обдумывал сказанное, спокойно лежа под крепкой стенкой.