Николай Попов - Альтернатива

– В карманах больше ничего не было? – наконец спросил он.

– Никак нет, герр генерал, – последовал ответ доктора.

– Слушайте, доктор, это очень важно. – Генерал повернулся, в упор посмотрел на своего подчинённого. – Если до утра пленный не придёт в себя, мы отправим его в Берлин. Я напишу письмо рейхсфюреру. Вы будете сопровождать пленного.

– Так точно, герр генерал. – Доктор невольно подтянулся на носках и стал выше ростом.

– И ещё одно. – Райх достал из кармана фотокассету. – Это надо проявить до утра и сделать хотя бы несколько снимков.

– Я думаю, господин Райх…

– Думайте быстрее, доктор. – Генерал направился к выходу, но доктор, спохватившись, взволнованно выкрикнул ему в спину: «Хайль Гитлер!», отчего лицо бригаденфюрера нервно дёрнулось, и он через плечо с досадой бросил:

– Хайль!

« Красноармейскую книжку иметь всегда при себе. Не имеющих книжек – задерживать. Темников Федот Георгиевич », – в который раз читал генерал документы пленного, – « 1917 г. рождения, в РККА с 1939 г. Звание – капитан. Должность – спец. корреспондент газеты «Правда» . И далее домашний адрес, фамилия жены, вещевое и техническое имущество.

Франц Райх вновь остался наедине со своими мыслями. Дождь за окном усилился. Капли дождя звонко стукали по стеклу, нарушая тишину просторного кабинета. На широком диване за ширмой лежала мягкая подушка. Надо бы поспать хотя бы пару часов. Но спать не хотелось. Кто этот человек? Как он оказался на станции? Кругом солдаты, патрули, а он одет в чистую форму с иголочки. На чём он приехал, ведь железнодорожный узел не работает? Может, десант? Но он журналист. Неужели русские самолёты летели за сотни километров бомбить Шепетовку? Тогда должен быть парашют. И потом эта форма. И не только она. Бред какой-то. Райх потянулся к планшету, снова выложил на стол всё его содержимое, которое он несколько часов назад с недоумением, сменявшимся беспокойством и страхом, перечитывал по нескольку раз, словно собственный смертный приговор. Сверху лежала карта Берлина. Бригаденфюрер начал её разворачивать – из неё выпала какая-то карточка. В прошлый раз этой карточки он не заметил. Генерал подобрал её с пола и приблизил к глазам. На карточке по-немецки и по-русски было напечатано: «Военная администрация Германии. Временная регистрационная карточка» . И текст: «Владелец этой карточки должным образом зарегистрирован как житель города..» Далее, очевидно, должен быть вписан какой-то город. Справа маленький квадрат. Надо полагать, для отпечатка пальца.

– Чёрт знает что! – в сердцах выругался Райх и швырнул карточку на стол. Он зашагал по длинному кабинету, затем резко повернулся обратно, склонился над картой, разложенной на столе. Шея его хищно изогнулась. Генерал впился глазами в знакомые очертания кварталов города, где прошла его нелёгкая юность, где, начиная с 1927 года как активный член нацистской организации, за шесть лет он сумел подняться по партийной лестнице и обратить на себя внимание Гиммлера, возглавлявшего тогда полицию Баварии. Франц получил звание бригаденфюрера СС, на него была возложена ответственность за организацию и инспекцию концлагерей. «Какая низость, какое кощунство!» – шептали его губы.

– Это провокация! Бесстыдная, беспрецедентная провокация! – вслух произнёс он. Рассудок отказывался что-либо понимать. Перед ним, судя по всему, была штабная трёхцветная карта осаждённого Берлина. Красными стрелками обозначены передвижения русских войск, зелёный цвет указывал на кварталы и отдельные здания, находящиеся под контролем противника. Синим цветом отмечался ход боёв, по-видимому, в тоннелях метрополитена: Это провокация, этому вообще нет никакого названия. Мальчишество. Уловка местных партизан. Но откуда у партизан такая карта? Да и где они? Их нигде нет. А капитан, вон он, в лазарете. Кто он? Провокатор из третьего стратегического эшелона Сталина? Смертник? Где-то на краю сознания, словно в фоторастворе, возникала чудовищная картинка: огромный участок фронта с гигантским котлом оккупированной территории. Танки и самолёты противника. Райх инстинктивно схватился за трубку второго телефона – ни звука. После вчерашней бомбёжки связь не восстановлена. Ложь. Всё ложь.

Он взял себя в руки, достал из сейфа бутылку водки, плеснул в рюмку и залпом выпил. Теперь он начал терзаться оттого, что вот он, бригаденфюрер СС, генерал, одного слова которого достаточно, чтобы расстрелять здесь кого угодно, вдруг испугался чёрт знает чего. Скорее бы утро. Только бы капитан пришёл в себя. Бригаденфюрер начал думать, какую казнь он придумал бы для русского. Нет, просто так он умереть ему не даст. Хотя бы вот из-за этого почти свежего номера «Тэглихе Рундашау». Эту газету Франц помнил с детства. Каждое утро она появлялась на столе в кабинете отца. Где, в каких русских типографиях печатали такую извращённую ересь? С омерзением Райх прочитал ещё раз: «Гитлер разрушил Берлин… Красная Армия взяла Берлин с боями. Она спасла город от полного уничтожения» . И заголовки: «Как нас обманули!», «Истина против лжи». «Зловонный туман нацистской лжи на протяжении многих лет скрывал от немцев истину…»