Роджер Желязны - Мастер снов

Усевшись, он коснулся зажигания, и раздалось жужжанье одинокой пчелы, проснувшейся в большом улье. Дверца бесшумно закрылась, когда он поднял рулевое колесо и закрепил его на месте. Покрутившись по спиральному скату, он подъехал к двери перед выходом наружу.

Когда дверь с грохотом поднялась, он включил экран назначения и повернул ручку, которая меняла передачу карты. Слева направо, сверху вниз он сменил секцию за секцией, пока не нашел часть Карнеги-авеню, которую желал. Он пробил эти координаты и опустил руль. Кар включил монитор и выехал на окраинное шоссе. Рендер закурил.

Оттолкнув свое сиденье обратно в центр, он оставил все стекла прозрачными. Приятно было откинуться и смотреть на машины, пролетающие мимо как рой светлячков. Он сдвинул шляпу на затылок и посмотрел вверх.

Было время, когда он любил снег, когда снег напоминал ему романы Томаса Манна и музыку скандинавских композиторов. Но теперь в его мозгу был другой элемент, от которого он никак не мог полностью отделаться. Он так отчетливо видел облачка молочно-белого холода, кружившиеся вокруг его старой машины с рулевым управлением, текущие в ее оплавленное огнем нутро, чтобы почернеть там; видел так ясно, как будто он идет по известковому дну озера к машине - затонувшему обломку - и он, водитель, не может раскрыть рта и заговорить - боится утонуть; и он знает, что когда бы ни увидел падающий снег - это где-то белеют черепа. Но девять лет вымыли большую часть боли, поэтому он также сознавал, что ночь приятна.

Он быстро ехал по широким дорогам, проносился по широким мостам, чья гладкая поверхность, сверкающая под фарами, была соткана из листьев дикого клевера, нырял в туннель, где тускло светящиеся стены расплывались как мираж. В конце концов он затемнил окна и закрыл глаза.

Он не мог вспомнить, дремал он или нет, и это означало, что скорей всего дремал. Он почувствовал, что кар замедляет ход, и подвинул сиденье вперед. Почти тотчас же раздалось жужжание отключения. Он поднял руль, въехал в паркинг-купол, остановился у ската и оставил кар в секции, получив талон от обслуживающего бокс робота, который торжественно мстил человеческому роду, прокалывая картонный язык всем, кого обслуживал.

Как всегда, шум был приглушен, как и освещение. Помещение, казалось, поглощало звук и превращало его в тепло, успокаивало нос и язык вкусными запахами, гипнотизировало ухо живым потрескиванием в трех каминах.

Рендер был рад, что ему оставили его любимый столик в углу, справа от меньшего камина. Меню он знал наизусть, но рьяно изучал его, потягивая манхеттен и делая заказ соответственно аппетиту. Занятия по формированию всегда возбуждали в нем волчий голод.

- Д-р Рендер...

- Да? - он поднял глаза.

- Д-р Шалотт желает поговорить с вами, - сказал официант.

- Не знаю никакого Шалотта, - сказал Рендер. - Может, нужен Вендер? Это хирург из Метро, он иногда обедает здесь...

Официант покачал головой.

- Нет, сэр, Рендер. Вот взгляните - он протянул карточку 3х5 дюймов, на которой было отпечатано заглавными буквами полное имя Рендера. - Д-р Шалотт обедает здесь почти каждый вечер за последние две недели и всегда спрашивает, не пришли ли вы.

- Хм... - задумался Рендер. - Странно. Почему он не позвонил мне в офис?

Официант сделал неопределенный жест. - Ну, ладно, скажите, пусть подойдет, - сказал Рендер, допивая манхеттен - и принесите мне еще стаканчик.

- К несчастью, д-р Шалотт не видит, - объяснил официант. - Может быть, вам легче...

- Да, конечно. - Рендер встал, оставляя любимый столик с сильным предчувствием, что сегодня к нему не вернется. - Проводите.

Они прошли между обедающими и поднялись на следующий уровень. Знакомое лицо сказало "Привет!" от столика у стены, и Рендер ответил приветливым кивком ведущему семинар для учеников, которого звали не то Юргенс, не то Джеркинс, или еще как-то в этом роде.

Он вошел в меньшую по размерам столовую, где были заняты только два столика. Нет, три. Один стоял в углу у дальнего конца затемненного бара, частично скрытый древним рыцарским костюмом. Официант вел Рендера туда.

Они остановились перед столиком, и Рендер уставился на темные очки, которые тут же откинулись вверх. Д-р Шалотт оказалась женщиной чуть старше тридцати. Низкая бронзовая челка не вполне скрывала серебряное пятно на лбу, похожее на кастовую метку. Рендер затянулся дымом, и голова женщины слегка дернулась, когда вспыхнул кончик его сигареты. Она, казалось, смотрела прямо в его глаза. Он почувствовал себя неловко, хотя знал, что она могла увидеть лишь то, что ее крошечный фотоэлектрический элемент передал в соответствующий участок коры мозга по имплантированной тонкой как волос проволочке, направленной к этому излучателю-конвертеру: горящую сигарету.