Она вышла вслед за ним из пещеры и стояла в раскованной, свободной позе, глядя в сторону моря, шумевшего далеко внизу. Ее совершенное лицо приобрело задумчивое выражение.
Нефрики схватил ее за запястье.
— Разденься.
— Ты хочешь увидеть меня нагой? Я выгляжу как настоящая женщина. Конечно, я разденусь, если ты этого хочешь, но сначала ответь мне на несколько вопросов, касающихся тебя.
— Зачем тебе что-то знать обо мне?
— Это нас сблизит. Или ты этого боишься? Скажи, как тебя зовут?
— Нефрики. Я стражник этого города. Ты видела, что я хороший стражник. Я убиваю тех, кто приближается к Толану. Я самый сильный и жестокий человек в этом месте. Я могу иметь любую женщину, какую только захочу. Каждая мечтает стать моей любовницей.
Андроид отозвался мягким голосом:
— Я тоже хочу стать твоей любовницей, Нефрики. Но сначала скажи, кто ты такой?
— Я уже сказал. Я стражник и самый сильный мужчина в Толане. Это Совершенное Место. Все здесь боятся меня и уважают. Недавно я убил горного льва голыми руками.
Она уселась на землю и ее лицо было едва видно во мраке.
— Это все хвастовство, Нефрики… А что находится под ним? Скажи мне, кто тот настоящий мужчина, находящийся глубоко в тебе, и тогда мы сможем любить друг друга.
Он присел на корточки рядом с ней и гневно фыркнул.
— Это что — такая привилегия, заниматься любовью с машиной? Вот счастье-то! Да все бабы в Толане хотят меня и никто не спрашивает, кто я такой.
— А может, они боятся спрашивать? А может быть боятся узнать правду? Знаешь ли ты, что есть мудрецы, полагающие, что Катаклизм наступил потому, что правящие миром мужчины страдали от общего для их пола страха перед женщинами и боялись, что они являются женщинами? Они должны были доказывать свою мужественность, хотя бы для этого им пришлось уничтожить планету. А власть им досталась от людей, мыслящих точно так же, как они. Женщинам многое известно.
— И что же такое знают женщины, чего не знают мужчины?
— Они знают, что мужчины желают их тела, но боятся их разума.
— Вздор. Ты помешанная машина.
Она наклонилась к нему.
— Прежде, чем убедиться, насколько я могу быть человечной, Нефрики, открой мне свои самые глубокие секреты, самые сокровенные истины, скажи мне, чем является твое самое истинное «я»… Я спрашиваю не для того, чтобы получить власть над тобой, а для того только, чтобы освободить.
Он схватил ее за плащ и начал свирепо целовать в губы.
— Видишь, я не боюсь тебя, — засмеялся он. — А может быть, ты сама расскажешь мне свои тайны, если они у тебя вообще есть?
Она положила ему палец на губы.
— Я выдам тебе свою самую страшную тайну. Она так велика, что покажется тебе вздором, пустяком. Я только зеркало. Я могу в своей жизни только отражать мужчин. Меня запрограммировали именно как такую машину, но я могу тебе еще кое-что сказать. Я открыла, что многие настоящие женщины тоже всего лишь зеркала. Они сами себя в них превратили. От страха.
Этот разговор начал ему надоедать. Он ничего не понимал. И к тому же был голоден.
Он поднялся на ноги и приказал женщине-андроиду следовать за ним. Почти невидимой тропой они пошли к его дому.
Антариды в доме не было. Дом был пуст, двери открыты. Скорее всего, она спала на ложе в одном из малых дворцов Толана, лежа под каким-нибудь некрофилом из высших сфер.
Нефрики зажег лампу, принес хлеб и мутное толанское вино. Он предложил угощенье девушке, стоявшей в дверях и наблюдавшей за ним через прикрытые ресницы.
— Я не ем, — ответила она, внимательно его разглядывая.
— Тогда сядь, пока я буду есть. Меня раздражает, когда ты так вот стоишь.
Покачивая бедрами, она подошла к столу. Было видно, что ее спроектировали доставлять мужчине удовольствие каждым движением. Он размышлял, каким образом ее легче всего убить.
— Какие секреты ты бы хотела знать? У меня нет тайн.
— Как легко тебя задеть, Нефрики, — ответила она мягко. — Об этом можно догадаться, судя по тому, как ломается твой голос в конце фразы. Мне это нравится.
— Такими глупостями тебе моего сердца не покорить, — сказал он, набивая рот хлебом.
— Мне нужна твоя душа, а не сердце. Ты привел меня сюда, чтобы открыть один из твоих секретов.
— Я привел тебя сюда, потому что хотел есть. Это мой дом, глупая ты гусыня, и больше ничего. Я мог бы перерубить твою пластиковую шею.
Она печально покачала головой. Положила обе руки на стол и сказала:
— О нет, ты привел меня сюда, чтобы показать мне, что живешь с женщиной. Я чувствую ее запах в этом доме. Но ты никогда не спал с ней. Почему ты живешь с женщиной, с которой не спишь?
Читать дальше